— Удд, — сказал Шеф, — для тебя у меня будет особое задание.
Нижняя губа Удда задрожала, выражение страха на лице проступило ясней.
— Я хочу, чтобы ты сошел с «Неустрашимого» и оставался в арьергарде.
— Почему, государь?
Шеф быстро соображал.
— Так ты сможешь передать весть от меня, если… если нам не повезет. Вот, возьми эти деньги. Этого хватит, чтобы добраться до Англии, если дело так обернется. Если это случится, передай от меня привет королю Альфреду и скажи, как я сожалею, что мы больше не вместе. И передай от меня привет его королеве.
Удд глядел на него с удивлением, облегчением, легким смущением.
— А что еще передать ей, государь?
— Ничего. Ничего. Просто привет и напоминание о старом добром времени. Послушай, Удд. Я больше никому бы этого не доверил. Я на тебя надеюсь. Не подведи меня.
Малыш вышел, по-прежнему с выражением облегчения на лице. Но менее смущенным. «Неразумно, — подумал Шеф. — И прямо противоречит указаниям бога. В этот день Удд может нам понадобиться. Но я больше не в силах видеть его испуганные глаза. Вывести Удда из-под удара — это акт милосердия. А также противопоставления себя циничному богу Ригу, моему отцу и наставнику».
Шеф, насвистывая, вышел из-под навеса, удивив дозорных, которые ожидали в такое утро, по крайней мере, задумчивого молчания. Он приветствовал Квикку, выслушивающего объяснения Удда.
— Квикка, у тебя сохранилась волынка, которую ты сделал зимой? Тогда сыграй на ней сегодня. Если уж это не проймет Рагнарссонов, то их ничем не возьмешь.
Через несколько часов флот по спокойному морю подошел к заливу, на котором стоял неприступный Бретраборг. Слева от приближающегося с севера флота лежала длинная морская коса. На ней ясно просматривались укрепления Рагнарссонов из четырех катапульт, к которым примыкали метательные машины, а к тем — простые, дешевые и неточные камнекидалки. Рядом с косой, преграждая путь в залив, дюжиной черных теней встали главные боевые корабли Рагнарссонов. Позади них сгрудились суда поменьше, основная масса флота.
Шеф на «Неустрашимом» слышал, как его гребцы ухали, налегая на весла — скорее уже не весла, а целые гребные бревна. Они были в два раза больше обычных весел, каждое держали по два человека, самых сильных во флоте, тщательно отобранных Брандом и Хагбартом. Корабль шел под парусом, чтобы сберечь силы гребцов, но теперь настало время убрать мачту и рею. Поблизости параллельным курсом двигались четыре больших корабля короля Олафа, каждый размером с утонувший «Журавль». Они легко поддерживали скорость, гребцы косились на странное судно, которое они сопровождали.