— Твое имя? Как тебя зовут? — мгновенно крикнул Джим.
В это мгновение для него стало самым важным в мире только это — услышать ее имя.
Ответ девушки прозвучал на ветру едва слышно, однако Джим прочитал по ее губам:
— Луиза…
— Я вернусь, Луиза! Держись! — отчаянно прокричал Джим.
Она смотрела на него, и на ее лице ничего не отражалось. А потом Джим совершил еще кое-что, еще более отчаянное. Он понимал, что это безумие, но она ведь умирала от голода… Он схватил красного тупорыла, которого придержал и не продал вместе с остальным уловом. Рыба весила не меньше десяти фунтов, однако Джим легко швырнул ее вверх. Луиза протянула руки и поймала рыбину с голодным, отчаянным видом. Старая уродина, шедшая следом за девушкой, дернулась вперед и попыталась вырвать рыбу. И тут же еще три женщины присоединились к схватке, дерясь за рыбу, как стая волчиц. Потом к свалке ринулся надзиратель и начал хлестать веревочным узловатым кнутом визжащих женщин. Джим отвернулся, чувствуя тошноту, его сердце разрывалось от жалости и еще какого-то чувства, которого он не понимал, потому что никогда прежде не испытывал.
Ялик пошел дальше. Трое юношей угрюмо молчали, но каждые несколько минут Джим оборачивался и смотрел на тюремный корабль.
— Ты ничем не можешь ей помочь, — сказал наконец Мансур. — Забудь об этом, кузен. До нее тебе не дотянуться.
Лицо Джима потемнело от гнева и разочарования.
— Так ли? Тебе кажется, что ты все знаешь, Мансур Кортни. Но посмотрим. Посмотрим!
На берегу впереди один из конюхов держал взнузданных мулов, готовый помочь вытащить ялик на берег.
— Что вы сидите, как пара жирных бакланов на скале? Спускайте парус! — рявкнул Джим на своих спутников, пылая бесформенным, бесцельным гневом, что продолжал его жечь.
Они остановились на дальней линии прибоя, подняв весла и выжидая подходящую волну. Когда Джим увидел, что она приближается, он закричал:
— Вот, годится! Все вместе! Разом!
Волна подкатилась под корму, а потом они внезапно и опьяняюще взлетели на ее зеленый гребень и в брызгах пены понеслись к берегу. Волна подняла их высоко, а потом откатилась назад, оставив их на мелководье. Юноши выскочили из ялика, и, когда конюх примчался с упряжкой мулов, они потащили ялик на берег, подталкивая его, помогая животным, чтобы лодка оказалась намного выше предельной отметки прилива.
— Эта упряжка снова мне понадобится завтра утром, — сказал Джим конюху. — Держи ее наготове.
— Значит, мы опять отправимся к тому адскому кораблю? — спокойно спросил Мансур.
— Чтобы отвезти им овощи, — изобразил полную невинность Джим.