Голубой горизонт (Смит) - страница 18

— Восемь серебряных гульденов.

Том присвистнул:

— Похоже, рыбка и в самом деле была настоящим чудищем. — Тут его лицо стало серьезным. — Но это тебя не оправдывает, парень. Я не давал тебе свободную неделю. Ты должен был вернуться уже давно.

— Я сторговался с экономом голландского корабля, — объяснил Джим. — Мы отвезем ему столько провизии, сколько сможем… и за хорошую цену, папа.

Смех в глазах Тома сменился острым интересом.

— Похоже, ты не напрасно потратил время. Неплохо, парень.

В это время из кухни на противоположной стороне двора вышла миловидная женщина, ростом почти с Тома. Волосы она увязала в тяжелый узел на затылке, рукава блузки были закатаны на пухлых, бронзовых от загара руках.

— Том Кортни, ты что, не понимаешь, что бедный ребенок остался сегодня утром без завтрака? Дай ему сначала поесть, а уж потом ругайся сколько захочешь!

— Сара Кортни, — рыкнул в ответ Том, — это твое бедное дитя уже большое, ему не пять лет!

— Тебе тоже пора пообедать, — сменила тактику Сара. — Мы с Ясмини и девочками все утро трудились у плиты, как рабыни! Так что все за стол!

Том поднял руки, сдаваясь.

— Сара, ты настоящий тиран, но я готов слопать быка вместе с рогами! — сообщил он.

Подойдя к юношам, он одной рукой обнял за плечи Джима, другой — Мансура и повел их к кухонной двери, где ждала Сара с перепачканными мукой руками.

Зама повел упряжку мулов через двор к конюшням.

— Зама, скажи моему брату, что леди ждут его к обеду! — крикнул ему вслед Том.

— Скажу, оубаас!

Зама использовал самое уважительное обращение к хозяину Хай-Уилда.

— А как только вы там поедите, вернись сюда со всеми людьми, — напомнил Джим. — Нам нужно подготовить овощи, чтобы утром отвезти их на «Счастливую чайку».


В кухне суетились женщины, по большей части освобожденные домашние рабыни — изящные яванки с золотистой кожей, из Батавии. Джим подошел к матери, чтобы обнять ее.

Сара прикинулась недовольной:

— Не будь ты таким балбесом, Джеймс!

Но вспыхнула от удовольствия, когда Джим приподнял ее над полом и расцеловал в обе щеки.

— Поставь меня на место сейчас же!

— Ну, если ты меня не любишь, так хотя бы тетя Ясси любит!

Джим подошел к изящной женщине, которая обнималась с собственным сыном:

— Эй, Мансур! Теперь моя очередь!

Он выхватил Ясмини из объятий Мансура. Она носила длинную арабскую юбку и блузку из яркого шелка. Ясмини была стройной и легкой, как девочка, ее кожа отливала янтарем, раскосые глаза были темными, как оникс. Яркая белая прядь в густых волосах, надо лбом, не являлась признаком возраста: Ясмини родилась с этой отметкой, как и ее мать и бабушка до нее.