К часу все собрались в "конторе". Не было только Демы и Баллона, перекрашивающих мотоциклы в другой цвет, да куда-то запропастился Суслик. Его, Моню и Летягу Глеб с утра разослал по городу, распределив по точкам, где чаще всего бывал Нечай: к "Ямайке", ресторану "Версаль" и конторе магазина, легальным хозяином которого Нечай числился.
Узнав о провале покушения на главного гангстера города, Глеб просто рвал и метал.
- Нет, ну как вы могли ошибиться?! Где глаза-то были, на заднице, что ли?
Чира, бледный, всклокоченный, курил одну сигарету за другой и все не мог успокоиться. Если убийство грибника, солдата и даже армянина не вызвали у него больших эмоций, то смерть той красивой женщины в машине потрясла парня до глубины души. Талант художника от отца достался из двоих братьев только ему, но рисовал он нечасто. Не любил заниматься этим потому, что сразу вспоминал прошлую счастливую жизнь, работающего около мольберта отца, напевающего что-то себе под нос, веселую красивую мать. Но дар Божий жил в нем, временами прорываясь сквозь неприязнь и забвение. И безупречная красота убитой им женщины пробила заскорузлый слой нанесенной на душу грязи и крови.
- К чертям, все идет насмарку! - продолжал бушевать Глеб. - Если не убрать Нечая, то нам хана! Рано или поздно он нас вычислит, этот гад головой работает лучше компьютера. А он наверняка сейчас засядет в своей Лысовке и носа оттуда не высунет.
Немного успокоившись, Москвин уселся на одну из кроватей и глянул на Чиру. Ему очень не понравился его внешний вид. Глеб достал портсигар и протянул пацану папироску, набитую анашой.
- На, курни плана, успокойся.
Снизу в дверь кто-то забарабанил ногой. Все, кроме Поньки и Чиры, вскочили на ноги, переглянулись. Глеб достал пистолет, его примеру последовал Зубатик, а Маркел подхватил с дивана автомат. Все трое быстро сбежали вниз. Оставшиеся наверху слышали приглушенные короткие переговоры, затем какой-то смех. Заскрипела входная дверь, и появившийся первым Зубатик объявил:
- Суслик нашелся.
Глеб и Маркел буквально втащили наверх просто истерзанного малыша. Весь он был всклокоченный, куртка порвана, джинсы заляпаны грязью, руки в крови. Плюхнувшись на свой диван, Суслик со стоном стянул с ног перемазанные грязью кроссовки и, вытянувшись во весь небольшой рост, облегченно вздохнул:
- Ух, наконец-то я дома. Эх, я сегодня и побегал. И побегал, и пострелял...
Все сгрудились вокруг него, а Суслик достал свой "ТТ" и гордо заявил:
- Две обоймы по ментам расстрелял.
- Где? Когда? - посыпались со всех сторон вопросы.