— Сядь, — проговорил молодой человек, не поднимая глаз.
— Не хочу.
— Так ты делаешь только хуже, — он поднялся со своего места.
— «Так» я ничего не делаю. Если я сяду, то всё равно ничего не буду делать. Давай ты не будешь мне втирать, что хорошо, а что плохо! — мой голос сорвался на крик.
Покачав головой, парень оправился вдоль коридора.
— Куда ты? — слабо спросила я.
— За кофе! — быстро ответил парень, словно ожидал от меня подобного вопроса.
Сев на скамейку, я всё-таки попыталась взять себя в руки. И у меня получилось, не сразу, но всё же получилось. Дождавшись Алекса, который вручил мне латте, я кротко улыбнулась и сделала глоток.
— Прости…
— Не за что извиняться! — он улыбнулся и сел ближе ко мне.
Я не знаю, что делала бы без Алекса, скорее всего, давно уже сошла бы с ума. Алекс был для меня маяком, спасательным кругом, не дававшим мне утонуть в своих мыслях. Он не давал мне замкнуться в себе. Он для меня — поддержка и опора, и без него я бы терпела поражение в каждом своём внутреннем сражении.
03:13.
Пройдя от двери до аппарата с кофе, я вернулась к Алексу, который сидел на скамейке, откинув голову.
— Тебе надо домой, завтра на работу, — заботливо проговорила я, сев рядом с ним.
— Я тебя не оставлю здесь одну. Благодаря мне, ты еще не разгромила всю больницу. Так что я остаюсь.
Он поднес к губам кофе и, сделав глоток, заглянул мне в глаза.
— Спасибо, — прошептала я и взяла из его рук кофе.
— Я пойду еще возьму.
Парень отправился к аппарату.
«А ведь он прав. Если бы не он, я бы и в правду разгромила здесь всё!»
Мы находимся в больнице больше пяти часов и сказать, что эти зеленые стены и потрескавшаяся плитка мне надоела — ничего не сказать.
Подняв глаза, я увидела мужчину в белоснежном халате, с бейджиком, на котором было написано «Дроздов Никита Андреевич. Хирург».
Я быстро поднялась на ноги, колени противно прохрустели, но я не стала уделять этому особого внимания. На данный момент мне был важен диагноз, который озвучит доктор.
— Здравствуйте! Я…
— Что с ней? — прервала я хирурга.
— На первый взгляд сердечный приступ, но точно мы пока сказать не можем.
— То есть? Как это вы не можете сказать точно? — насупив брови и поджав губы, грубо спросила я.
В этот момент к нам подошёл Алекс с кофе. Он внимательно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на хирурга.
— Мы не волшебники, и поэтому я не могу сказать вам ничего определенного.
— Могу я увидеть её?
— Ей нужен покой, приходите завтра.
Бурлящая кровь циркулировала по венам, ударяя в виски и шею. Я слышала лишь сердцебиение и собственное тяжелое дыхание. Ледяная рука сжала сердце и, не поворачиваясь на Алекса, я отправилась к выходу.