Ларами развернулся и тупо уставился на тощую фигуру, чьи знакомые очертания проступали в клубящемся полумраке. В руке у вошедшего дымился револьвер. Остальные проникали в комнату через кухню. Схватка была столь скоротечна, что те, кто со звуком первого выстрела бросились к задней двери хижины, опоздали к развязке.
— Долговязый! — пробормотал Бак. — Проверь шерифа. Он ранен?
— Ты бы лучше себя проверил, — отозвался Боб Андерс, с трудом принимая сидячее положение. — Я-то не ранен. Когда тут началась пальба, я упал со стула и откатился к стене, чтобы меня не продырявили. Эй, кто-нибудь, перережьте верёвки!
— Перережь верёвки, Долговязый, — устало буркнул Ларами. — У меня что-то в голове шумит.
Он сделал несколько шагов и тяжёло бухнулся на стул, а затем затянул песню, которую ненавидел всю свою жизнь:
В ту ночь, когда Бредди опустили в могилу,
По улицам города трупы бродили,
И каждый мертвец завывал на свой лад:
«Сгинул ваш Бреди, отправился в ад».
Бак почти не осознавал, как рядом с ним оказался Боб Андерс, как тот стягивал с него пропитанную кровью рубашку. Затем шериф плеснул на раны виски из кувшина, который стоял на столе, и стал наматывать на плечо лоскутки материи, оторванные от собственной рубашки. Спирт и привёл Ларами в чувство. То же самое лекарство, обжигающим потоком хлынув в горло, окончательно прочистило ему голову.
Бак резко поднялся со стула. Вокруг валялись мёртвые тела, и, глядя в их мутные зрачки, отражавшие пламя свечи, впитывая запах крови, чёрными кляксами расплывшейся по полу, Ларами вдруг почувствовал тошноту.
— Давайте выйдем на свежий воздух.
В каньоне уже сгустились сумерки. Становилось холодно. Здесь, снаружи, стрельба тоже прекратилась. Из ущелья, размноженный эхом, катился чей-то зычный голос, но расстояние скрадывало слова. Появился Долговязый.
— Боб! Они готовы вступить с нами в переговоры! — кричал он. — Они готовы сдаться при условии, что их будут судить по закону.
— Я с ними переговорю. Все оставайтесь на своих местах. Не покидайте укрытия…
Убедившись, что он находится в пределах слышимости от людей, засевших в ущелье и поблизости от него, шериф остановился и крикнул:
— Готовы ли вы сдаться!?
— Смотря на каких условиях! — гаркнул кто-то в ответ.
— Я не принимаю никаких условий. Вас будут судить по всей строгости закона. Каждый получит то, что заслужил. Советую хорошенько подумать. Я знаю, что вас осталось совсем мало. Гаррисон мёртв, Роли — тоже мёртв. У меня с той стороны каньона оставлено сорок человек. И здесь, внутри, тоже людей хватает. Пары минут достаточно, чтобы перебить вас, как мух, всех до единого. Бросайте сюда всё своё оружие, так, чтобы я мог его видеть, и выходите с поднятыми руками. Я начинаю считать до десяти. На счёт «десять» оружие должно лежать на этом месте.