Из какого копытца напиться (Крудова) - страница 27
— Порядочный.
— Они в зоопарке не только кабанов — тигров приручают и на поводках водят.
— До чего вы, Евгений, непонятливый. В зоопарке мы не были. Познакомились с редкими, необычными людьми. Вместо собаки люди держат свинью. У их детей воинская дисциплина, а спят они на досках. По утрам бегают босиком, и зимой тоже.
Дядя Женя посмотрел на меня и спросил:
— А где еще были?
Мама устало ответила за меня:
— Нигде мы больше не были и не ели даже целый день. Хотела Киру к дому Пашкова свозить, помнила, что обещала, да не удалось.
Но дядя Женя смотрел только на меня:
— Это, попав в столицу своей Родины, ты просидела в гостях у поросенка?
— Нынче дорого поросята стоят, — вмешалась бабка. — Весной брали? Я так сорок пять рубликов отдала…
— Дядя Женя, я еще не взрослая, меня привели, нам надо было собаку оставить.
— Не взрослая! Спросить, где вокзал, не смогла бы? До Красной площади тоже язык не довел бы? Ох ты!..
Дядя Женя, не попрощавшись, вышел, я бросилась за ним:
— Я уйду с тобой! Я не поеду…
Дядя Женя немножко постоял, прижавшись к окну лбом. Не глядя, притянул к себе рукой меня за плечи.
— Мама у тебя тоже не самостоятельная, вы бы как-нибудь вместе. А? Впрочем, ты еще действительно не взрослая. Обидно мне: впервые в Москве и так у тебя вышло… В декабре в отпуск к вам приеду. Поохочусь. Вот мама идет.
— А чего ты в Москве делаешь? — спохватилась вдруг мама.
— На самолете прилетел на два дня. Потом опять в Среднюю Азию. Не обижайтесь, не выношу, когда поезд на моих глазах близких увозит.
И дядя Женя, постояв немного у двери, ушел.
Кто-то схватил меня за ногу повыше ступни, больно сжал костлявыми пальцами. Второй рукой шершаво провел по ноге и стал отпихивать, толкая в бок. Тусклый свет и частые короткие блики от фонарей. Постукивание колес казалось страшным. Меня стали заворачивать в матрац, придавливая и отпихивая и все больнее сжимая ногу. Как же мама и тетя Зита позволяют? А может, их уже… И теперь очередь за мной? Кричать было нельзя, лучше притвориться спящей.
— Ишь откормили, не сладить! — раздался старческий голос.
Я извернулась, сползая ногами в пустоту, и увидела в полумраке возле себя лицо старухи. «Уговаривала меня на верхней полке спать», — вспомнила я.
— Вы чего? Что вам нужно? — спросила я, почти падая с полки.
— Да тихо ты! Слезай.
И старуха опять больно схватила меня теперь за руку.
Я стояла перед ней босиком на мягком коврике, в ужасе косилась на закрытую чем-то темным голову тети Зиты.
— Хи-хи, — тихонько хихикнула старуха, поправляя мой свисающий с полки матрац. — Я тоже сперва напугалась. Это она от света шапку на лицо натянула. И как только дышится ей? Тут и без покрышки душно.