– Ой-ой-ой! – фыркнула Лизка и, быстро глянув на пляж, в сторону многочисленных отдыхающих, которые были от них, по счастью, достаточно далеко, быстро поцеловала мужа в щеку, развернулась и стала размеренно грести в сторону берега. Павел сердито плыл за ней.
Между тем, на берегу Николай Васильевич протянул своей супруге настоящий капитанский бинокль и проговорил:
– Полюбуйся! Красиво гребут!
… о том, как твистом закаляется сталь
Лизка сидела на диванчике возле Павла и откровенно скучала.
Хотя остальным, кажется, было довольно весело. Обсуждали какой-то альбом Пинк Флойд, только накануне привезенный из плавания братом Вити Богданова (Лизка определилась, что Витей был рыжий, сидевший с гордостью возле проигрывателя… хотя, может, и лысоватый возле хозяйки дома – невозможно запомнить больше десятка новых имен за пятнадцать минут). Музыка неторопливо лилась из проигрывателя. Голос сонного попугая вяло напевал что-то по-английски, а Лизка думала, что если такое на ночь ставить коровам в коровнике, потом не добудишься, чтобы на выгон гнать. Зато утренняя дойка пройдет в тишине, даже если усадить за нее тракториста, который в жизни корову не доил.
Сама она откровенно боролась со сном. И единственное, что спасало, чуть пританцовывавшие бедра пары девиц, стоявших у окна с бокалами вина. Когда-то Лизка думала, что то, в чем она ходила на работу, пытаясь влюбить в себя Павла Николаевича – это мини.
Впрочем, хотя бы за собственный внешний вид она не особенно переживала. Платьице было – высший шик! Катька в ноябре из Киева привезла какой-то журнал мод, обе вдохновились и придумали сначала Лизке свадебное платье, а потом еще наряд для отпуска. Получилось вполне прилично. Голубой шелк был оттуда же, из Киева. Катька на свадьбу и подарила. А воротничок белым бисером расшивала Лизка сама. В квартире с центральным отоплением делать особенно нечего.
Лучше платье только у хозяйки дома было. Коралловое, короткое, узкое, без плеч, но с кружевным лифом. Лизка только вздыхала, но не очень громко. За день она смирилась с тем, что у Татьяны волосы гуще и тяжелее, рост выше, шея длиннее, глаза круглее, а лицо – одухотвореннее. Сейчас она стояла у комода, явно старинного, возле Вити (или Коли?) и курила сигарету в длинном мундштуке.
А Лизка невольно примеряла к ней своего Павла Николаевича – как это было бы, если возле нее был он, а не Витя (или Коля?). Да, собственно, чего гадать-то? Видела уже! Днем, на пляже.
Плыла себе Лизка к берегу, волны ее подгоняли, легла на спину, зажмурилась от солнца и ногами потихоньку по воде била. Потом почувствовала, как мелкий ракушечник спину царапает, перевернулась резко и тут же наткнулась взглядом на собственного мужа, прохаживавшегося у кромки воды рядом с этой… которая бывшая невеста. Они что-то неспешно обсуждали, барышня его за руку держала, улыбалась и всячески норовила… посягнуть, так сказать. Хотя и благоверный не особенно сопротивлялся. Шел себе рядышком, отвечал. И выглядел расслабленным и даже, пожалуй, счастливым. Лизка рот раскрыла, воды соленой наглоталась, закашлялась, а эти двое все шли себе и шли. И были такими красивыми, что хоть реви!