— Вот это я понимаю, человек старой закалки! И перед расстрелом не дрогнет.
Но дед, кажется, наконец, одумался и все-таки дрогнул. Засов щелкнул. Зазвучал бабский протяжный возглас. И в следующее мгновение на лестничную площадку под громкий плач: «Коля-я-я!» — была вытолкана супруга престарелого фордыбаки прямёхонько в руки Басаргина. Но он и отреагировать не успел, как дверь снова захлопнулась.
— Твою ж мать! — рявкнул Дэн. — У вас там что, самогонный аппарат? Генка, ломай к чертям!
— У него не аппарат, у него ружье охотничье, боится отнимут и оштрафуют, — рыдала старушка. — А я без него никуда не пойду.
— Вот дура старая! Чтоб я тебе когда еще чего… Иди, говорю, вниз! — заорал партизан, явно раздосадованный болтливостью дражайшей второй половины.
— Дед, я щас петли срежу нафиг! — перебивая его, выдал Колтовой. — Будешь дверь новую ставить! Последний шанс у тебя!
— Да чтоб вас!
И Сезам внезапно открылся.
— Сразу бы так! — рявкнул Басаргин. — Леша, выводи этих. Они последние были, точно? Все проверили?
— Да, последние. Можно запускать газовщиков.
— Тогда вперед на выход.
Впереди топал Леша с упрямцами, всегда попадающимися в подобных ситуациях. Уговорить людей выйти, когда у каждого своя вавка в голове, порой сложнее, чем тушить реальный пожар. За ними шагал никогда неунывающий Генка. Басаргин выбрался последним. Махнул бригаде из газовой службы и проговорил в рацию:
— Мы вышли. Теперь газовщики. Одна машина останется здесь, мы возвращаемся.
— Оk. Они на месте? — снова услышал он Олин голос сквозь потрескивание.
— Да, явились.
— Тогда давайте дуйте в часть. У нас уже стол накрывают, будем старый год провожать, кола прилагается, — беззаботно прощебетала она, и было слышно, что сейчас улыбается.
— Мясо есть? — рассмеялся и Денис.
— Мне сейчас обидеться? Мы мужиков кормить собрались, а ты спрашиваешь про мясо! — деланно отчитала его Надёжкина, а потом вдруг, понизив голос, проговорила: — Басаргин, у тебя стальные нервы. Я б его урыла.
— Да ладно! Может, ты в старости станешь еще хуже.
— Имеются предпосылки?
— Пока нет. Скоро будем, — сказал Денис и отключился.
Доехали действительно быстро. Мороз разогнал с улиц даже самых отчаянных любителей встречать Новый год на воздухе. И в этой звенящей пустоте пожарная машина выглядела совершенно чужеродно.
Наверное, таким же чужеродным и он сам казался Оле, когда продолжал мотаться к ней, пока она была на больничном, несмотря на ее поначалу бурные, а потом все более вялые протесты, сменившиеся окончательной капитуляцией к началу ноября. Привозил продукты, собрал листву, найдя местного мужичка, который за несколько раз вывез ее своим мотороллером с самодельным прицепом. Ёжкина-Матрёшкина поила Дениса чаем. И, нисколько не смущаясь, подсовывала отбивные собственного приготовления со словами: «Раз ты возишься — я кормлю».