Квартира, обозначенная номером 71, была крайней по коридору. С металлической дверью и всего одним, по счастью, замком. Немного колеблясь, Олька посмотрела сначала на Жорку, потом на Дэна. И спросила начальника:
— Ломаю я, да?
Тот снова отделался кивком, продолжая вещать в рацию.
Надёжкина не без некоторого усилия удержалась от вздоха и, поставив ящик на пол, заглянула в него, как в сундук с сокровищами. Кажется, здесь было вообще все на свете. Вопрос только, на чем остановиться. Пожалуй, почти что экзамен, если не считать, что за дверью раздался совершенно явственный собачий лай. Зверюга почуяла возню в коридоре.
Собак Олька не жаловала.
Выбрала сверло. Воткнула в перфоратор и подошла к замку, примеряясь. Было бы враньем сказать, что эту хреновину она держала впервые в жизни. Не впервые. Даже умела поставить правильную насадку и режим переключить. Но повозиться пришлось. Наметив точку на металлическом полотне, она принялась сверлить плохо поддающийся материал. Напрягаться пришлось изрядно.
— Может, я помогу? — подал голос Каланча.
— Тебе отчет по практике не писать, — отозвался Басаргин.
Олька ругнулась под нос и приставила сверло в паре сантиметров от первой дырки. Посмотрела на Дэна и приступила к следующему этапу. Псина зашлась еще более заливистым лаем. А Олька уперто сверлила отверстие за отверстием — по кругу, близко друг от друга.
— Жор, молоток подашь?
— Конечно! — подхватился довольный Каланча, но на начальство на всякий случай глянул.
В этот момент открылась соседская дверь, и оттуда показалась любопытная мордочка неопределенного возраста.
— Все под контролем! — ответил Дэн, еще не получив вопроса, и дверь тут же захлопнулась.
Оля тяжело вздохнула, выхватила у Жорика молоток и долбанула в центр образовавшегося кружка. С первого раза полотно не поддалось. Последний бой — он трудный самый. И это хорошо еще, у нее ладошка небольшая и в такую маленькую окружность пролезет. Мимолетно глянув на лапищи сопровождающих ее мужиков, она вдруг порадовалась, что уж ей-то дыра помельче нужна. Под Дэна она бы еще долго возилась. Веселье, отразившееся на Олькином лице, длилось недолго. Потому что и на ее ладонь возни хватало.
Собака заходилась лаем, и это откровенно напрягало. Особо, когда после третьего удара молотком с отверстием было покончено, а руки уже болели достаточно сильно от напряжения. Оля выдохнула, сдула с лица отросшую челку и присела перед замком.
— Тихо, Барбос, тихо, — пробормотала она. Потом все-таки обернулась к Дэну, чуть ли не впервые обратившись к нему напрямую. — Если он здоровый, будете ловить нас обоих.