Чтобы забыть о Юле, принимался думать о Даше. Злился на себя, что орал на нее. Она-то при чем?
Удивлялся, что она тоже, оказывается, умеет орать. В тихом омуте…
Именно в этом взвинченном состоянии позвонил отцу.
- Я тебя к себе приглашал?
- Здравствуй, Герман.
- Что ты ей наговорил?
- Я лишь сказал то, что ты и сам знаешь. Она тебе не пара.
- Ты лучше прочих всё знаешь о паровании, - зло брякнул Гера.
- Герман, ты не понимаешь, о чем говоришь.
- А ты со своим пониманием не лезь в мою жизнь! – бросил Гера трубку.
Кажется, в его окружении вообще мало, кто смыслил в паровании, кроме отца, женившегося на нужной женщине в нужное время для уверенной карьеры. Дядя Лева предпочитал свободный от чужих посягательств мозг. Юлька стала искать экзотического разнообразия в объятиях представителя восточных народов. А Даша умудрилась выбрать мудака, изменившего ей накануне свадьбы. Бред какой-то!
Среди этих безрадостных рассуждений Герман заснул, чтобы проснуться в еще более гадком настроении, чем накануне. Ему повезло, в клинике был свободный день. Хмурый и небритый, он прошлепал на кухню, окинул мрачным взглядом завтрак, оставленный Дашей, и включил кофеварку.
Кофе был выпит, и докуривалась вторая сигарета, когда в дверь позвонили. Герман открыл. На пороге стоял молодой человек смазливой наружности. Бабам такие нравятся, воплощение киношной мечты в реальной жизни.
- Чего хотел? – поинтересовался Липкович.
Киношная мечта зачем-то заглянула за его спину и промолвила человеческим, но довольно неприятным тягучим голосом:
- Я к Даше. Она дома?
- Я дома, - проворчал Герман. – Ты кто такой?
- Гороховатский. Виктор. Мне нужно поговорить с Дашей.
- Угу, - кивнул Герман. – Виктор, значит. Обойдешься без разговоров.
Липкович потянулся, чтобы закрыть дверь. Но смазливый Виктор оказался упертым чуваком и просунулся в квартиру.
- Не обойдусь! Может, ты, конечно, и не в теме, кем я прихожусь ей, но у меня дело есть!
- А кем я ей прихожусь, ты в теме?
- В теме! Но это временно! Потому что у нас с ней типа… отношения!
Происходящее стало забавлять Германа. Он усмехнулся, скрестив руки на груди.
- Сейчас она моя жена.
- Да мне пофигу, что сейчас! Она все равно очухается и вернется ко мне, понял?
- Это ты не понял. Так что можешь смело гулять дальше.
- Сам гуляй полем! Это моя баба, ясно? Мы два года с ней мутили, пожениться собирались!
- Я знаю, как ты собирался. Поэтому теперь будешь мутить в другом месте.
- Чего? – протянул Гороховатский. – Тебя вообще не спрашивали!
- Пошел вон! – негромко сказал Герман.
- Да никуда я не пойду, слушай! – продолжал возмущаться Витя. – Я не дебил! Понимаю, что она тут назло мне!