- Спасибо! – буркнул Герман, взял с тумбочки ключи от машины и вышел.
А спустя час звонил в дверь квартиры Юлиных родителей, куда она перебралась от него. Откуда он когда-то перевозил ее к себе. И где он не был, кажется, тысячу лет.
* * *
Юлька открыла почти сразу. Будто только и ждала под дверью. Это было совсем на нее не похоже. Она любила заставлять томиться. Наверное, это тоже было в прошлой жизни.
Улыбнулась, поправила и без того идеально лежавшую над ухом прядку. Новая стрижка на длинные волосы – волосок к волоску. Видимо, тоже только сегодня побывала в салоне. В квартире пахло ею. Запах духов и легкий сигаретный, который она унесла от него сюда, которого совсем не осталось в комнате, куда он поселил Дашу.
- Проходи, пунктуальный мой, - зазвенел ее голос, когда она открыла дверь шире. Чтобы он мог лицезреть короткую джинсовую юбку, открывающую ноги, и блузку, завязанную на животе и оставлявшую под узлом тонкую полоску обнаженной кожи. – Лазанью привезли пять минут назад.
- А комп где? – спросил Герман.
Легко ориентируясь в квартире, он прошел в зал, где на столе был приготовлен обещанный Юлей ужин.
- В моей комнате валяется. Признаков жизни не подает. Но я в тебя верю.
- Ты мне льстишь, - усмехнулся Герман.
- Да нет. Я всегда старалась воспринимать тебя объективно. Правда, к сожалению, иногда была слишком самоуверенной в своем восприятии.
- Каждый имеет право на собственное мнение, даже самоуверенное.
Юлька кивнула и указала ему на диванчик:
- Я многое пересмотрела. Два месяца – приличный срок, чтобы прийти в себя.
- И как оно? – поинтересовался Герман, усаживаясь.
- Если ты хочешь, чтобы я посыпала голову пеплом и молила о прощении, то этого не будет, - рассмеялась она. – Да, я жалею о том, что тебя бросила. Я тебе сделала больно. Но дело в том, что больно я сделала и себе. Это как по-живому отдирать, Гера. Я переусердствовала. Наверное, ждала от тебя чего-то, что заставит вернуться, а ты – женился. Но это не значит, что я не хочу вернуться.
- И чего ты ждешь от меня теперь?
- Тебя, - прошептала Юлька и села возле него, совсем близко. – Потому что я ни за что не поверю, что ты разлюбил меня, потому что я знаю, что того, что между нами было, нельзя забыть. Мы – это было по-настоящему. Все остальное в эти месяцы – только с оглядкой друг на друга.
С этими словами она приблизила свое лицо к его и закусила губу, как часто делала, когда ждала, что он ее поцелует. А потом сама приникла к его рту своим. Герман зло захватил ее губы, которые он помнил до сих пор. Их вкус, мягкость, все, что они умели. Рука его крепко прижалась к коже, заметной между поясом юбки и блузкой. Кожа была прохладной, почти сразу покрылась мурашками от его прикосновения. И Юлька глухо застонала, пересаживаясь на его колени и не останавливаясь – поцелуй захватил все ее существо. Она любила целоваться и делала это так, что у партнера сносило голову, и продолжение было неминуемо.