- Ренатииииик! – скорбно прокряхтела она.
Но в последний вечер года лысый уродец решил ее игнорировать. Как же! Лешка пришел! И по этому поводу животное ломанулось за ним на лоджию. Откуда было выдворено за шкирку под Лешино ворчание:
- Тоже заболеть решил, придурок? Мало тебе сопливой хозяйки, да? Нормальные коты, вообще-то, своих хозяев лечат, а не жрут мишуру и шарятся по морозу!
Кот недовольно заверещал. Дверь заскрипела. Сосновые ветки зашуршали по стене. По комнате разлился божественный хвойный запах.
- Между прочим, тоже терапия! – провозгласил Берг-Соколовский.
- Какая забота! – послышалось из-под пледа.
- На правах твоего бывшего одноклассника, бывшего одногруппника и бывшего мужа я не могу лишить тебя елки на Новый год. Поставлю. Сделаю тебе глинтвейн. И свалю с котом.
- Ты как-то странно оперируешь бывшими правами.
- Совершенно верно. И выворачиваю все наизнанку, - пожал он плечами. Дотащил сосну до треноги и решительно воткнул ее в отверстие. – Так ровно?
- Вот скажи, кому она будет нужна в пустой квартире?
- Не знаю, Дань.
- Тогда зачем ты с ней возишься? – вздохнула она.
- Мы встречали Новый год вместе с семнадцати лет. Я всегда ставил елку. Это моя обязанность.
- У тебя было много разных обязанностей. И привычек. Но однажды ты согласился, что у нас ничего не вышло. А значит, освободил себя от всего. Например, от меня в целом и от установки елки в частности.
- Был неправ. Каюсь. Так ровно или нет?
- Да не нужна мне эта чертова елка! – взорвалась Даниэла и вскочила на ноги. – Ни ровная, ни кривая, ни даже к потолку привинченная!
- К потолку было бы креативно! – повысив в свою очередь голос, отозвался Леша. – Но только это тебе всегда что-то надо или не надо! Тебе! Ты хотела делать карьеру. Ты хотела завести кота. Ты хотела ездить в Альпы. Ты захотела развестись. Теперь ты решила, что тебе не нужна елка. А мне нужна! Мне нужна эта гребанная елка! Я ее хочу! Здесь! Хоть на потолке, хоть посреди кухни! Потому что я всегда и со всем соглашался! А сейчас я просто хочу елку. Просто. Хочу. Елку!
- Не ори на меня! Это моя квартира. И моя елка. Ты согласился на развод. И ушел отсюда. Вот и скатертью дорога. Ставь себе елку у своего Димона в его холостяцком притоне и приглашай туда его многочисленных белочек и ежиков. А я улечу в Альпы!
- Да каких нахер белочек? Ты сдурела?
- Ну, допустим, сдурела, и что? Мне можно, у меня температура!
- Черт! – вырвалось у него, и он замолчал.
Наклонился к окаянной треноге и, громко сопя носом, принялся крутить ствол в отверстии, периодически разгибаясь, чтобы оценить угол наклона. В конце концов, принялся закручивать болты. Во время процесса на Даниэлу не смотрел. Злился. Он злился на нее последние два месяца с продолжительными интервалами, во время которых начинал злиться уже на себя. То, что ничего с бывшим начальником у нее не было, он начал соображать уже через несколько часов после грандиозного скандала с дракой в ее офисе. Незадачливый ухажер ушел домой с живописным фингалом под глазом. А Отелло Берг-Соколовский остался без жены. Вернее, в тот момент, когда он был уже готов ее выслушать, она выдала, что больше мириться с его постоянной и беспричинной ревностью не намерена и подает на развод. Он снова психанул. Они ругались, не переставая, несколько дней. Потом она ему сообщила, когда нужно явиться в ЗАГС. Дальше он уже молчал. Просто молча поставил свою подпись на документах и молча укатил к Димону, у которого поселился. Ходил на работу. Бесился от тупости студентов. Забросил кандидатскую. Два раза попадал в ДТП. Периодически появлялся у нее на пороге, чтобы забрать еще что-то из своих вещей – в те моменты, когда уже почти совсем на стену лез без нее. Но оторвать себя до конца, обрубить, сил не хватало.