Алистер возвращается в дом лишь к обеду. Проходит в библиотеку, зовет дворецкого и распоряжается принести крепкого кофе и бренди.
– И попроси компаньона зайти, – добавляет он, когда дворецкий уже собирается уходить.
Брендон волнуется, с самого утра ходит по дому, прислушивается, не пришел ли Алистер. Его тревожность передается Абби.
– Что-то случилось? – тихо спрашивает она, заглядывая Брендону в глаза.
Он качает головой, отмахивается, но Абби не так просто обмануть.
– Я же вижу – вас что-то мучает. Вы не спали ночью – постель не тронута. Чем я могу вам помочь, сэр?
Брендон садится на софу, пишет на планшете: «Обращайся ко мне на „ты“», – и отдает его Абби. Она кивает, подбирает подол пышной юбки и усаживается рядом.
– Мистер Баллантайн велел помогать тебе во всем. Если только что-то нужно – напиши.
«Все хорошо», – отвечает он на амслене.
– О, ты делаешь успехи! – оживляется Абби. – Скажи еще что-нибудь!
Брендон думает несколько секунд, потом плавно жестикулирует: «Как-то ночью, утомленный, я забылся, полусонный, над таинственным значеньем фолианта одного…» Карие глаза Абби в изумлении округляются.
– Подожди-подожди, я не все понимаю… Что это?
«Стихотворение Эдгара Аллана По», – пишет Брендон. И добавляет на амслене: «Выучил за ночь. Практикуюсь».
– А можно дальше? – просит Абби и смущенно краснеет.
В этот момент раздается негромкий стук.
– Мистер Алистер хочет видеть вас в библиотеке, – сообщает из-за двери дворецкий и, помедлив, добавляет: – Сэр.
Брендон обменивается с Абби коротким взглядом и спешит в библиотеку.
Алистер дремлет, откинувшись на спинку массивного резного кресла. Лицо бледное и осунувшееся, под глазами залегли глубокие тени. Брендон проходит в библиотеку, деликатно постукивает по книжному стеллажу.
– Я тебя слышу, – отзывается Алистер, не открывая глаз. – Проходи и садись.
Брендон повинуется, присаживается за письменный стол из мореного дуба. Теперь он готов слушать.
– Вчера ты спросил, как происходило твое перерождение. – Голос Алистера звучит глухо и устало. – Я не знал, что тебе сказать, потому что починить было проще, чем создать самому. Я нашел тебя в лаборатории, когда вернулся из-за границы и стал хозяином в доме. До сих пор гадаю, почему мать не избавилась от тебя. Знаешь, – он открывает глаза, усаживается поудобнее, – мне кажется, она до самой своей смерти чего-то ждала. Какого-то чуда, которого не произошло.
Он берет со стола кофейную чашку, делает глоток, морщится.
– Горькая дрянь! Я отклонился от темы, прости. Так вот. Теперь я могу сказать тебе, что такое перерождение.