Я не использовал этот дар во время схватки с Гуй Шеном. Не использовал против демонического льва и множества других тварей. И не потому, что не хотел. Я не был готов. Морально и физически.
Моя воля. Мой разум. Мой гнев. Мой внутренний ангел. Крупица бога.
ВОПЛОЩЕНИЕ!
Дрейк начал резко тормозить, поднимая пасть и бороздя лапами сухую землю, на его окровавленной морде отразилось оранжевое свечение моих волос. Я чувствовал эту пробудившуюся силу, чувствовал поднимающегося надо мной воина, расправляющего плечи. Он — лишь отражение моего внутреннего духа, веры, воплощенное в искаженных энергиях Хаоса. Но стоило мне поднять руку…
Гигантский огненный клинок опустился, разрубая шестилапа, и голова дрейка упала к моим ногам, заливая поляну кровью. Свет несколько раз мигнул, отражаясь в образовавшихся лужах, но вскоре исчез без следа. Я чувствовал себя совершенно опустошенным, выжатым до последней капли. Упал, теряя сознание, но сразу несколько рук подхватили меня — до того, как я коснулся земли, и, погружаясь во тьму, я видел лица друзей.
— Где я?
Вокруг темнота и тишина. Нет ни верха, ни низа. Даже привычной пульсации крови. И все же я есть. Мне не тепло и не холодно. Никак.
Я попытался ощупать себя, но нечем. Но что-то заставляло чувствовать — я жив. А раз так… мне уже давно не нужно простое зрение, чтобы видеть. Мои вторые глаза — глаза Души. Стоит их раскрыть…
— Ты потратил слишком много. — Гигантское солнце, сплетенное из тысяч голосов, молитв, просьб и желаний, нависало надо мной, занимало все пространство от горизонта до горизонта. Солнце, у которого было имя. Янус. — Мы дали тебе самое грозное оружие нашего мира, а ты его истратил, защищая горстку людей.
— Во имя великой цели. Я объединю всех. Они видели воина, они видели Свет.
— Видели. Поэтому ты все еще здесь, а не в Забвении. Мы дадим тебе еще один шанс. Больше никаких подарков, никаких поблажек. Собирай силу сам. Просыпайся!
Боль. Нет. БОЛЬ! Охватывала все мое тело. Боль вгрызалась в мозг. Дробила кости. Пожирала изнутри многократно порванные мышцы. Огнем сжигала легкие и давила на глаза. С кашлем я втянул в себя ночной прохладный воздух.
— Господин! — Аи, сидевшая рядом, вскочила, стоило мне прийти в себя. — Лежите, вам нельзя подниматься!
— Ск… сколько? — Выдавливая каждый звук, спросил я, боясь посмотреть на интерфейс и обнаружить, что вновь заснул на полгода.
— Три дня, господин, — успокаивая, произнесла девушка, помогая мне сесть на подушках, не тревожа спящих по обеим сторонам золотистых львят. Мы находились в аккуратно обставленной комнате, по размерам соответствующей скорее спальне главы клана, а не палате больного. Но отстроить такие хоромы за три дня было нереально, а на стенах я видел свой клановый символ — пустое солнце.