- Да-да. Черная шапочка! Именно! Кстати! Как имя того замечательного хирурга, сумевшего излечить страшную рану нашего отважного конкистадора?
В Туркестанских войнах проявилось множество талантливых командиров. Однако фон Радовиц выбрал действительно самого удачливого. Ну и выделяющегося своей, прикрывающей страшный шрам на голове – след полученной при штурме Пешкека раны, кожаной черной шапочкой. Прослужить в каком-то медвежьем углу, в гарнизоне, прапорщиком артиллерии восемь лет, без какого-то намека на продвижение по карьерной лестнице, и потом, после Пешкека, всего за шесть, взлететь до генеральских эполет.
Штабс-капитан и горсть орденов за взятие Чимкента, а уже через год – капитан за крепость Чиназ на реке Сырдарья. Через два, за битву при Ирджаре, подполковник и Владимир с мечами и бантом.
Тем временем, вновь завоеванные земли выделили в отдельную Туркестанскую губернию. Генерал-губернатором края Никса назначил генерала-адъютанта фон Кауфмана. Пока новый начальник еще не приехал, а бывший, Романовский, уже убыл, в неспокойных территориях главноначальствовал генерал-майор Цёге-фон-Мантейфель. Человек не то чтоб нерешительный, а скорее не торопящийся брать на себя ответственность. В общем, Абрамову пришлось выдумывать какую-то авантюрную сказку с разбойниками, погонями и перестрелками, чтоб оправдать полнейшее разрушение бухарской крепости Яны-Курган. На что генерал-губератор Оренбургской области, и начальник Оренбургского военного округа, куда входила и Туркестанские земли, генерал от артиллерии, Николай Андреевич Крыжановский, разразился весьма двусмысленным рапортом на имя военного министра: «...при этом считаю нужным заявить Вашему высокопревосходительству, что подобное своеволие со стороны подполковника Абрамова, предпринявшего движение, не получив на то разрешения от генерал-майора Мантейфеля, я нахожу в высшей степени непростительным и, чтоб раз и навсегда прекратить такие своевольные поступки со стороны частных начальников в Туркестанской области, признаю полезным поручить исполняющему делами туркестанского военного губернатора произвести строжайшее исследование о причинах, заставивших подполковника Абрамова решиться на такой поступок; но независимо от этого, находя, что войска, участвовавшие в деле, исполнили свой долг блистательным образом, испрашиваю разрешения на представление особенно отличившихся к наградам».
Майор Терентьев, талантливый молодой человек, инженер и разведчик, дотошный военный юрист, один из любимейших учеников отца... Надо же! Я даже в мыслях стал называть старого генерала, Густава Васильевича Лерхе, отцом! Так вот. Майор Терентьев, которого специально, ради «исследования о причинах» командировали в Туркестан, писал отцу: