Александр воткнул трубку в зажим на спинке кресла, и достал из кармана блокнот, набрасывая список необходимых материалов и инструментов, бросил взгляд на часы, и выглянул в окно.
— Подъезжаем. — Нейтрально произнёс Григорий, сидевший рядом, и нажал кнопку связи с водителем.
— Серёга, давай к главному.
— Понял, к главному.
Тяжёлая машина плавно развернулась, и Григорий чуть поморщившись на противный мокрый снег, посмотрел, как занимают места охранения его люди и когда Александр вылез, пристроился следом.
Из второй машины в это время вылезли Виктория Семёновна и Наталья Субботина, которые тоже пристроились в колонну.
— Чёрт-те что. Уже перемещаюсь словно странствующий цирк. — Проворчал Александр. — Три машины, восемь человек охраны, секретари… Скоро буду с собой возить личного врача, повара, массажистку и клоуна…
— А клоуна — то зачем? Удивился начальник охраны.
— Как я предполагал, по поводу повара, врача и массажистки вопросов не возникло. — Прокомментировал Мечников входя в холл комитета.
В большом здании на Никольской, находилось несколько учреждений Совмина, и два этажа отдали Комитету по новой технике, который быстро разрастался втягивая в себя прежде всего специалистов в области механики, электрики и электроники, а также химиков-технологов, и вообще производственников.
Мечников, не понимая причин нелюбви кадровых служб к пенсионерам, первым делом дал задание кадровикам тряхануть пенсионерские лёжки на югах, и кадровое кладбище министерства среднего машиностроения.
Да старики порой были вздорными и капризными словно дети, они всё знали лучше всех и не доверяли ничему новому, но как кадровый базис они были бесценным капиталом, к которому можно было прибавлять всё что нужно.
К счастью Артур Христианович, пришедший на должность председателя комитета по новой технике, вышел из точно такой же кадровой свалки, и легко находил общий язык со стариками. Именно старики предложили сразу запустить завод, пока строится город. Жить рабочие будут во временных домиках типа вахтовых, и только четыре дня в неделю, а днём в пятницу, автобус их увозил в Москву. Все неудобства компенсировали повышенными окладами, и социальными льготами выбив четыреста мест в детских лагерях, и около тысячи в санаториях на юге.
Мечников несколько раз лично проверял условия быта и работы заводчан Спецточмаша, и дважды лично увольнял негодных работников. Одного за дырявые простыни у рабочих, а второго за прелую картошку.
Но с тех кому много давали — много спрашивали. На заводе постоянно крутились контролёры, а военприёмка, просто жила на предприятии, принимая каждый станок только после того, как он, установленный на новом месте, подтвердит заявленную точность обработки детали, выдав готовое изделие.