После того как она продрогла, в тепле под одеялом ее быстро разморило.
…Пробудилась в привычное время. Первые мгновения, находясь под впечатлением ускользающего из памяти недавнего сновидения, Елена Павловна пребывала в расслабляющей безмятежности. Но вдруг все вспомнила. Опять ужас происшедшего накануне обрушился на нее. Почему, как случилось, что Ивана Артемовича завлекли, принудили сообщничать с бандитами? Мысль судорожно цеплялась за эту спасительную подсказку, хотелось верить: было именно так — мужа заставили принять контрабанду. Однако в душе не верила.
Давно, еще в первый год своего замужества, Елена Павловна случайно услышала слова, в злобе сказанные про Ивана Артемовича:
— Ванька? Валежин? Да он хуже любого жида — за копейку удавится!
Тогда она чуть не бросилась на обидчика. Не приняла, не поверила. Да и как можно было поверить человеку, озлобленному, обиженному, у которого Иван Артемович накануне из-под носу перехватил партию пушнины.
Муж лишь беззлобно рассмеялся, когда вечером наедине Елена Павловна рассказала ему, как о нем отозвался конкурент.
— Скупердяй он: лишнюю сотню пожалел накинуть — тысячу упустил. Теперь зубами скрипит.
Мужнино объяснение она приняла, нашла его справедливым. Но и случайные слова не позабылись. После она стала замечать: есть в них доля правды — жаден Иван Артемович. Ненасытно жаден! Жаден по натуре. Сам осознает эту черту в своем характере и старается ее утаить. Поэтому и деньги на пожертвования в благотворительных целях вносит немалые, держится в одном ряду с Бревновым и Лоскутовым, выше не метит, но и ниже не опускается. Хотя Елене Павловне видно, что деньги эти он отрывает, скрипя зубами. Но скрипит ими втихомолку, тайком — не все догадываются.
И хоть ей претила эта черта мужниного характера, с нею она примирилась и даже нашла оправдание: таково поле его деятельности. Бездумная, восхитительная щедрость прежних родовитых вельмож ему не с руки. В конце концов не один он дорожит нажитым богатством — другие тоже. Со стороны его страсть не заметна: искусством обуздывать свои чувства Иван Артемович владеет.
И никогда не допускала она мысли, что из корысти он способен поступиться честью. Если бы его действительно завлекли, принудили участвовать в грязной махинации, так он бы пустил себе пулю в висок, а не изворачивался, не пытался отвлечь подозрение. Пулю в висок, хотя это и не выход для истинного христианина, она бы простила ему.
Хотела сейчас же, немедля пойти к нему в закуток. Представила, как он изумится, увидав ее на пороге, улыбкой погасит недовольство, что оторвала его от дел, любезно справится о ее самочувствии. И вдруг оглушить его вопросом: