Всадники сражались в угрюмом молчании, которое нарушало лишь их напряженное дыхание, однако лязг мечей оглашал ночь, и искры летели, как от наковальни. Затем с оглушительным грохотом меч разбил шлем и расколол череп. Убитый выпал из седла, тяжело ударившись о землю. Лишившаяся всадника лошадь поскакала прочь, а победитель, стряхнув с лица пот, слез с коня и нагнулся над неподвижной фигурой в латах…
У дороги, которая вела на юг от Эдессы к Ракке, расположился большой лагерь мусульман — ряды разноцветных шатров. Это был неторопливый поход — с фургонами, избытком роскоши и множеством женщин и рабов. После двух лет, проведенных в Эдессе, атабег Мосула через Ракку возвращался в свою столицу. В сгущающихся сумерках мерцали огни; вокруг костров, на которых готовился ужин, звучали песни в сопровождении лютен и слышался смех.
К Зенги, игравшему в шахматы со своим другом и летописцем Усамой, арабом из Шейзара, приблизился евнух Ярукташ. Он низко поклонился и писклявым голосом нараспев произнес:
— Лев Ислама, перед тобой хотел бы предстать эмир неверных — греческий капитан, назвавшийся Вульфгаром, сыном Эдрика. Вождь Иль-Гази со своими мамелюками натолкнулся на него, ехавшего в одиночку, и хотел убить; но тот поднял руку, и они увидели на ней перстень, который ты дал императору как знак для его тайных посланников.
Зенги подергал свою седеющую бороду и довольно усмехнулся:
— Приведите его ко мне. — Раб отвесил поклон и удалился. Зенги сказал Усаме: — Аллах, ну и собаки же эти христиане, которые предают и убивают друг друга, стоит пообещать им золото или землю!
— Стоит ли доверять такому человеку? — задушевно произнес Усама. — Если он предает своих, он, несомненно, предаст и тебя, если ему это потребуется.
— Пусть я стану есть свинину, если доверяю ему, — ответил Зенги, перемещая шахматную фигуру пальцем, унизанным перстнями. — Как сейчас эту пешку, я буду двигать и императором греков. С его помощью я раздавлю королей Европы как ореховую скорлупу. Я посулил императору отдать ему их морские порты, и он будет держать свои обещания до тех пор, пока не подумает, что добыча находятся у него в руках. Ха! Не города он получит от меня, а удары наших мечей. То, что мы захватим вместе, будет только моим, но этого мало. Клянусь Аллахом, мне недостаточно ни Месопотамии, ни Сирии, ни всей Малой Азии! Я пересеку Геллеспонт. Я въеду на своем жеребце во дворцы Золотого Рога! Весь Франкистан будет дрожать передо мной!
Голос Зенги звучал, как боевая труба, ошеломляя слушавших его своим напором. Его глаза сияли, а пальцы железной хваткой вцепились в шахматную доску.