– Да нет, – протянул Славко. – Мы бы точно услышали, ежели кто на нашей земле бы тут озоровал. Сказывали, что у устья, в Лужской губе, немецкие корабли рыскали и местных рыбаков там хорошо пощипали, но чтобы здесь вот кто-то чужой ходил – не-ет, того точно не было.
– Говоришь, на Вотском заливе немцы рыбаков местных грабят? – протянул степняк. – Ох, как интересно, – и он покачал головой. – А про чужих на суше не слыхали, говоришь? Ну, так вы за стены выходите хоть иногда, а то сидите тут сиднем на заднице, защитники, а у вас вон под боком уже немец ходит!
– Да ладно! – встревожился посадник. – Не может того быть, до немца-то от нас тьма дней пути. Это ежели даны где-то в верховьях ижору погоняют, да и то они потом к себе уходят побыстрей. Не-е, шуткуешь ты что-то, – и посадник погрозил всаднику пальцем.
– Да больно нужно мне шутковать, – усмехнулся собеседник. – Вон рыбак только недавно сказал, что чужой десяток на конях видел. Он сам со стороны нижнего течения наверх на долблёнке своей плыл. А вы – «шуткуете»! Не до шуток тут! Ладно, скоро вся наша конная дружина сюда подтянется и на дневку будет вставать. С испугу стрелу, глядите, не пустите в них, а то глазом не успеете моргнуть, как вас по бревнышку здесь раскатают! – и громко гикнув, развернувшись, дозорная пятёрка порысила к дальней лесной опушке.
Через час через брод пронеслось ещё три десятка таких же степных воинов, как и первые. Эти покрутились молча перед острогом, словно разнюхивая вокруг, и потом так же молча унеслись вслед предыдущей пятёрке. А через короткое время на большую поляну у острога вышли первые сотни конного войска.
– Ох, мамочка! – протянул Емелька. – Сколько же их всего?
Поток воинских отрядов полноводной рекой выходил из дальней лесной опушки, а над ними стеной стояли поднятые вверх копья.
В это самое время два десятка Андреевских ладей подходили по Ильмень-озеру к Волхову. Ещё чуть-чуть – и покажутся главы Софийского собора Господина Великого Новгорода. Пешая рать бригады спешила пройти столицу без остановки. Уже за Дубовицей можно было вставать на дневку, после чего двигать дальше в сторону Ладоги и, пройдя Невой, уходить в Вотский залив.
В детинце наконец-то закончились долгие трёхдневные переговоры с посланниками датского короля. Старший иноземного посольства канцлер Кристиану оказался «крепким орешком». Ни на какие уступки земель идти он в первые два дня не соглашался. И только горькая весть о том, что последняя крепость Датской Эстляндии пала, взятая приступом крестоносцами, а остатки от разбитого немцами войска откатились на русскую территорию в Копорье, заставила его всё же смягчить свою позицию.