– Всё, братцы, собрались – и вперёд! Петя, тебе, как обычно, костёр затушить, прибрать здесь всё и потом нас догнать. Оська, возьми мешок разведчика у Маратки. Игнат, на тебе будет полог. Группа, вперёд! – и опять потянулись снежные вёрсты.
На седьмой день пятёрка уже выходила в голову гонки. Впереди, конечно, были группки и единицы лесовиков, но сил на последний рывок хватало, и ребята готовились ускориться.
– Группа, внимание! Справа цель – пять сотен шагов! – рявкнул Петька, оглядывая окрестности с обрывистого берега Поломети.
«Блин, ну, ведь пара десятков вёрст до нашей Ямницы осталось, а там будет уже и усадьба, – с досадой подумал Митяй. – Опять эти засадники, чтоб им! Это ведь уже четвёртые по счёту!»
– Группа, к бою! – и он сорвал со спины самострел. Но вокруг было на удивление тихо, не выпрыгивали со свистом из сугробов пластуны, норовя влепить по ногам или по телу палкой. Не били по рукам и по груди тупые стрелы. Вокруг царило полное безмолвие.
– Что там, Петь? – выдохнул Митяй, забираясь к другу.
– Да вон на реке то ли сани, то ли ещё непонятное чего стоит. А вокруг них кто-то в чёрном лежит, – ответил курсант и протянул руку в том направлении, где действительно что-то темнело.
– Группа, разобраться по берегу, идём полукругом! – отдал команду старший звена, и пятёрка поползла к цели.
На льду стояли небольшие сани, а возле оглоблей лежали без движения исхудавшие мужчина и женщина. В санях вдруг кто-то шевельнулся. Подкравшись, Митяй заглянул вовнутрь. В какой-то трухе из обглоданных веток и обрывок от тряпок и шкур внутри саней лежали семеро детишек возрастом от двух и до десяти лет от роду. Самая старшая из всех, девочка, гладила головку малыша и, поправляя на нём рванину, что-то тихонько шептала. Лицо у неё было обтянуто кожей, и на нём лишь светились внутренним живым огнём большие глаза. Такими же исхудавшими были и все те, кто сейчас тут был рядом.
– Петя, проверь старших! Ребята, глядим малышей! – резко бросил команду Митяй и перегнулся через борт саней. – Кто ты, милая? Откуда вы будете?
– Дядечка, мне бы хлебца Ванечке дать, он уже с ночи совсем не плачет и холодненький весь, – еле выдохнула слабым голоском девчушка и снова погладила малыша. Митяй потрогал его головку. Она была ледяной.
– Командир! Старшие холодные уже, всё, отмучились они.
– Митяй, трое дышат ещё из детинцев, – прошептал надтреснутым голосом Оська, прощупывая с соседнего борта всех малышей.
– Петро! Бегом к ближайшей роще! Разжигай костёр, ставь воду греться, – просипел сдавленным голосом Митяй. – Группа, берём сани и катим их за Петькой! Ну, взяли! – и страшный обоз покатился к берегу.