– Боюсь, я не расслышала вашего имени.
Он улыбнулся. Улыбка вышла такая, что Филиппа вздохнула – совсем не так, как мать.
– Меня зовут мастер Смит.
Хелевайз схватилась за горло и мгновенно покраснела.
– Вы дракон.
– Я… да, я дракон, – рассмеялся мастер Смит. – Правда, сегодня я был виверной. И буду ею еще много дней, пока я… выздоравливаю.
Леди Хелевайз снова присела.
– Ну что ж, господа, вы застали нас в трауре – и в разгар страды. Моя дочь Филиппа, несмотря на свое жеманство, хорошая девица. Остальные все работают. Если вы не хотите гипокраса, могу ли я предложить вам ячменного супа? Зеленого чая?
Мастер Смит смотрел на Филиппу.
– Ваша дочь очень мила. Я бы выпил чая из чертополоха.
Леди Хелевайз прищурилась.
Красный Герцог положил руку мастеру Смиту на плечо.
– Хозяйка дома предпочла бы слышать меньше намеков. Она хотела сказать, что все заняты делом, а мы мешаем. Покажите мне, зачем мы приехали. – Все это время он улыбался.
Хелевайз не повернула головы.
– Пиппа? Принеси господам чашки, вода уже закипела.
Потом она вывела их наружу. К югу высился над полем огромный грифон – к счастью, в середине лета в поле никто не работал. Мастер Смит шел впереди, как будто всю жизнь бродил по упругой траве палисадника и по выщипанной – на ближнем пастбище.
– Вы же не к кругу камней идете?
– Как раз к нему, – ответил он с тем же северным произношением, с каким говорила она сама.
– Ах, туда. – Она посмотрела на сэра Габриэля. – Вы очень добры… вы знаете, что Джон для меня значил.
Мастер Смит быстро шел вперед, обходя овечьи катышки.
– Я встречала вашу мать, – вдруг сказала Хелевайз. Она хотела как-то выразить свою благодарность за его приезд.
Габриэль вдруг остановился.
– Правда?
– Месяц назад, может быть, чуть больше. Она заезжала в нашу маленькую гостиницу вместе с вашим братом и его свитой. О сэре Анеасе говорили у нас еще неделю. Но ваша мать нас… напугала.
– Да, она была такая, – рассмеялся сэр Габриэль и поскреб бороду. – Она вам понравилась?
Они подошли к изгороди, которую какой-то разумный человек посадил сотню лет назад, чтобы круг стоячих камней не был виден из дома.
Хелевайз пожалела, что у нее нет бороды.
– Пожалуй. Она… выше моей приязни или неприязни. Она мучила бедняжку Амицию, но та сносила это стойко. Вы ведь любите Амицию, молодой человек?
– А теперь, – перебил мастер Смит, – мы оказались на очень ненадежной почве. Скажите, госпожа, что вы видите?
Хелевайз с детства знала эти камни.
– Семнадцать стоящих камней, девять упали. Может быть, десять. И дальше к западу есть еще один, мы называем его Брошенным возлюбленным.