Пила сочно похряпывала, сыто повизгивала: Аверкий и Капа, спасибо им, наточили хорошо. Да и пилили они, не думая о высоких пеньках, — как было сподручнее, так и подступали к сосне. Никто их этому не учил — само дело научило. Возле первой, до мха обтоптанной сосны наползались на брюхе, наскреблись в сыпучем снегу, а потом плюнули: тьфу их, скопидомок, чего жалеть лес, если и мужиков их никто не жалеет! Аверкий, голова начальственная, вначале покосился, покричал, но Домна ему быстро кричало заткнула: ты бери-ка, мол, пилу, мужик разъединственный, ты на баб не ори. И Аверкий с ней связываться не стал, взял пилу. Но напарницы ему не было, а с Капой-Белихой, которая тоже осталась без пары, много не надергаешь: Капа за своим Павлушей в лес не ходила, дров даже не пиливала. Она за пилу схватилась охотно, со смешком, но возле первой же сосны пришлось ее бросить — сколько ни хихикала, пила в руках быстрее не ходила. Начали хихикать уже над самим Аверкием. Он Капу прогнал за лапником для лесной хоромины, а сам со зла схватил топор, пошел ряд за рядом подрубать. Хорошо подрубленная да еще не толстая деревина — это уже половина дела. После его злого топора сосны повалились-посыпались.
— Хоть один топор, хоть на хорошем топорище… — с каким-то отчаянным умыслом подзуживала его Марьяша.
— Я те насажу… это самое топорище!.. — в конце концов не выдержал Аверкий и обидно пришлепнул по штанам — не рукой даже, а плашмяком топора.
От визга и ругани было ему самое время убегать да с Капой на пару жилой услон строить. Дело известное: выбирай несколько вставших в ряд толстых сосен, крепкую переводину к ним прибивай или привязывай, почаще слег-тонкомерок на две стороны спускай, покрывай все это погуще еловым лапьем, а сверху снегом намоченным закидывай. Знатная выйдет лесная изба! А у них еще и горбыля было прихвачено — частью на скатах под низ подложить, частью на двери. Не на день, не на два ехали — может, на месяц, может, и больше.
Когда Аверкий обрешетил жердями услон, когда Капа выложила скаты лапьем — тогда и возникла потребность в общей помощи. С ладони по комку, с шапки по охапке. Для роздыху взялись крыть крышу, весело. Всем скопом, всей визжащей, кричащей оравой принялись наметывать на обвершье снег, до мха обдирая землю.
— А, Кузя! — кричала Домна, замахиваясь комом. — А давай-ко поиграем в снежки.
— А, Павлуша! — рада-радешенька потолкаться и Капа. — От меня заполучи!
— А может, и со мной!.. — как не своя, зашлась Марьяша. — И со мной кто поиграет в снежки…
Что-то заныло в ее голосе, но тут было не до нее. Теплая, озорная работа выпала. Бабы кидали снег, толкались и между делом норовили попасть в Аверкия, а он сердился, в этой затее участия не принимал.