Она надергала из-под низу сена, принесла меринку. Тот неспешно захрумкал: знал, что не скоро управятся с возом.
И верно, Коля долго матерился, отхаркивался, курил, сидя на задке телеги, прежде чем притопал к дровяному костру. Домна обминала вокруг пожухлый дудочник, отбрасывала с дороги второпях оставленные сучья. Раскряжеванные березовые хлысты, с двух-трех сторон пробритые топором, чтоб лучше сохли, составлены были огромным кострищем. Ставили они дрова с Кузей еще по насту, за лето дрова просохли, на залысинах береста поднялась, закуржавилась, покрасневшими лохмами выгибаясь наизнанку, отчего весь костер полыхал на ветру. Так и чудилось в нем сухое березовое тепло.
— Жару-то, жару сколько, Коля!
— Жару-пару будет… пяток возов, не меньше.
— Не меньше, — поспешно согласилась Домна. Сама-то она знала, что тут больше четырех возков не наберется. Обманчив костер, полый внутри. Если бы по зимней дороге, и на трех возах увезли бы. Сговаривались они с Кузей еще по осени прирубить, да вот не пришлось. Теперь ничего другого не останется, как лазить по снегу за дровами, коптить избу сырьем. Без хлеба еще так-сяк можно зазимовать, а без дров не зазимуешь. Домна складывала на телегу легкие сухие должаки и видела, как быстро убывает казавшийся толстенным костер. Когда наложили воз, местами уже запросвечивало пустое нутро.
Уходила она вслед за телегой от порушенного костра уныло, все с той же неизбывной думой: придется, ой, придется побродить по снегу…
Так, под житейскую заботушку, незаметно и промелькнул теплый бор, хотя меринок тащился с возом тяжко. Домна опомнилась уже в поле, на хлестком ветру. Дождевое сеево скруглялось в ледяную крупу. Колею успело кое-где схватить первой осенней корочкой, но колесо она не держала, местами приходилось подталкивать телегу. Все они — и меринок, и Коля, и она сама — понимали, что надо им скорей ко двору, но скоро не выходило. Уже сумерничали в деревне, когда подтащились к своему навесу.
— Едрит ее, погодушку. Вот свалим да и к Кузьме в красный угол… — зачуханно, заполошно принялся Коля развязывать воз.
Сбросили они только два-три должака, как притопала из деревни Алексеиха, председательша. Она помогла перебросать дрова под навес и уж тогда сказала — вроде как для меринка одного:
— Вот была охота без наряда! Устал? Ну, да ведь ничего, сделаешь две ходки за водой. Телята мычат, лошади не поены. Ничего, до пруда близехонько.
Бочку грузили на телегу уже без сил и без слов. Коля только посмотрел на Домну, и она не решилась напомнить об оставленной ребятне. Тоже поехала с ним.