— Нет, — быстро ответил брюнет, подозрительно повел носом, глаза его вновь настороженно заблестели, — Его нет и не было.
— Понятно, — обронил Сергеев, величественно кивнул, туго подпоясав плащ, он направился к дверям.
Зверева нет дома и нет в клубе, он может находиться в десятке других мест, одно из них — на встрече с иностранным туристом. Сергеев сидел в машине, сосал потухшую трубку и не хотел никуда ехать. Как было бы просто, отыскав Фрэнка Дональда, сказать ему: «Отстаньте от наших людей. Оставьте в покое и Соколовского, и Зверева, убирайтесь домой, передайте привет Дику Петерсу. Пусть он любит блондинок, курит трубку, пьет джин, пока позволяет возраст, играет в теннис».
Сергеев отлепил от ветрового стекла гуттаперчевого Микки-Мауса. Ты не понимаешь шуток, малыш. Хотя все время улыбаешься. Ну, а если отбросить шутки, то скажи мне, что делать с Николаем Зверевым? Если такой человек, как Зверев, на что-то решился, то его не просто склонить к признанию вины и раскаянию. С ним придется воевать, брать с доказательствами. На сегодняшний день они отсутствуют полностью.
Обладая отменным здоровьем, Сергеев тяжело переносил даже пустяковый грипп и редкие приступы тоски. Сейчас было муторно на душе, мелькнула мысль позвонить Василию Васильевичу, взять на сегодня отгул. Полковник не откажет, даже не спросит, что случилось. Он никогда не считает, сколько его люди работают, не выносит слова «переработка». Если совесть и дела разрешают, гуляй, пожалуйста.
Отвести бы машину к дому, выпить рюмку коньяку. Вечером сходить в театр, после спектакля провожать Татьяну Павлову. Ужинать с ней в ресторане, где оркестр выходной, сидеть напротив, смотреть на ее разноцветные волосы и в чуть косящие глаза. Сначала она удивится его молчаливости, постепенно начнет рассказывать сама. О театре, о кино. Нет ролей. Надоел покрытый бархатом и кружевами классический репертуар. Сыграть бы современницу. Но не одноплановую, вырезанную из картона.
Сергеев не стал звонить начальству, вернулся на службу.
Он составил план дальнейшей работы по версии, которой дал условное название «Литератор». Как он, впрочем, и ожидал, при ближайшем рассмотрении многие «доказательства» превратились в фактики весьма легковесные. Фрэнк Дональд узнал адрес Зверева, к нему не зашел, «потерялся» у его дома. Возможно, он потерялся без всяких кавычек, в работе бывают ошибки…
Сергеев отпечатал справку, критически морщась, перечитал и понес полковнику.
— Вот справка по Дональду, — сказал он, протягивая бумаги.
— Недоволен? — Василий Васильевич вышел из-за стола, походил по кабинету, с отвращением снова сел в кресло. — Раз недоволен, значит, еще есть надежда на твое спасение, Олег Николаевич. Раз есть шанс, будем за тебя бороться. — Он потер ладонями лицо, крякнул и стал читать.