Майор Шлоссер был ее начальником. Здесь начинались и кончались их взаимоотношения.
Барон заехал за Лотой несколько раньше назначенного срока, так как не верил в ее способность одеться изящно. В ресторане соберутся высшие офицеры гарнизона. Георгу фон Шлоссеру было далеко не безразлично их мнение о его даме. Ожидая ее в гостиной, он с любопытством разглядывал портрет предка покойного полковника — усатого фельдфебеля кайзеровской Германии. Фельдфебель был на редкость надменен, он самоуверенно поглядывал на Шлоссера с высоты своего, подвешенного на стене, положения. Так же самоуверенно выглядели и многочисленные предки Шлоссера. Они все-таки были генералами, прадед — даже фельдмаршал. Может быть, уверенность свойственна покойникам независимо от званий? Или это качество вообще присуще его нации?
Он услышал за спиной легкие шаги, повернулся и встретился взглядом с парой голубых, широко открытых глаз. Они смотрели вопросительно и требовательно, барон понял и поклонился.
— Вы очаровательны, фрейлейн. — Он не слукавил, Лота действительно выглядела превосходно. Из нарядов, подобранных для нее Шлоссером, она выбрала самое простое платье прямого покроя, без рукавов, декольте слегка приоткрывало безукоризненной формы грудь. Высокий каблук сделал ее выше и стройнее, заставил двигаться женственнее.
— Вы говорите правду? — Лота, краснея, теребила пунцовую розу, видимо, хотела приколоть ее к платью.
— Правду, Лота, — ответил Шлоссер и тут же был наказан за искренность.
Женским чутьем Лота поняла, что действительно нравится барону. Упорная борьба за свое достоинство, которую она вела с начальником, сейчас смотревшим на нее восхищенно, утомила девушку. Не то чтобы она сознательно решила использовать благоприятный момент, просто сработал инстинкт женщины, желающей иметь право на каприз.
— Я устала и никуда не поеду! — Лота бросила цветок, прикрыла ладонью глубокий вырез платья. — И в этом особняке жить не хочу. Портреты… немые слуги.
Шлоссер не повел бровью, не изменился, смотрел так же восхищенно, улыбаясь. Он поднял цветок, дунул на него, ловко приколол к платью Лоты.
— Разведчик обязан уметь делать все. — Он погладил усы, взял девушку за плечи, повернул к двери, словно манекен.
Хватило бы и одного слова «разведчик» — оно сразу опустило Лоту на грешную землю. Она же еще почувствовала на плечах ладони Шлоссера — это было не прикосновение мужчины, а жест хозяина, который не возмутился, не счел нужным даже ответить на ее протест.
А Шлоссеру столкновение понравилось. Он любил людей самолюбивых, способных на протест. «С девочкой мне повезло», — решил он, подавая Лоте плащ.