:
– Интересно, вот о чём она сейчас думает?
Гимнастка сказала это о лошади, мирно щиплющей травку…
Автор этих строк с иронией ответил:
– Конечно, она думает "Вот сейчас доем этот пучок травы, потом тот, потом ещё вон тот сочный стебель, а потом надо идти по делам, к семье, кормить жеребят и брыкаться с конём"…
Очаровательная гимнастка широко улыбнулась.
В том-то и дело, что животное ни о чём подобном думать не может. Грубо говоря, ему попросту нечем думать. У него нет языка, нет слов для обозначения всех этих явлений. А раз явление не обозначено словом, то ему нет места в нашем представлении.
Говоря о роли языка в качественном развитии психики, историк Б.Ф. Поршнёв говорит:"сконструировать новую задачу животному нечем" (Поршнёв, 1974). А человеку это под силу: он конструирует мир вокруг себя посредством языка, называя, и тем самым как бы "высвечивая" для своего внимания, те или иные воспринимаемые явления, делая их приоритетными среди мириад других одновременных раздражителей.
Из всего этого следует, что язык – это орудие человеческой психики.
Язык– способ познания действительности путём её расчленения на составляющие. И только тогда становится возможным изучать явления в их "препарированном" виде, а не в том, в каком они даны в непосредственном восприятии.
Возвращаясь к примеру с курицей и писком её цыплёнка по аналогии с лошадью, щиплющей траву, можно понять, что нет в её психике таких представлений, как "Мой сыночек! Ему плохо! Надо помочь!". В восприятии курицы может быть лишь нерасчленённый набор стимулов, так как у неё попросту нет языка. Она реагирует на писк цыплёнка по схеме безусловного рефлекса (активный раздражитель), и стоит только сделать этот писк неслышным для неё (но сохранив видимость трепыхающегося на привязи потомства), так курица сразу успокаивается и продолжает дальше вести свой обыденный образ жизни.
В ходе интересного эксперимента ещё в 30-е годы прошлого столетия была продемонстрирована роль языка в формировании картины мира и понимании связей между явлениями действительности.
Перед разными животными (обезьяны, собаки и птицы) выставлялся ряд непрозрачных баночек, затем на глазах у животного в первую баночку клалась пищевая приманка, и баночка переворачивалась, скрывая её из виду. Животное бежало именно к этой баночке, с которой и были произведены все манипуляции, переворачивало её и съедало приманку. В следующий раз приманка помещалась уже во вторую баночку, но уже не на глазах животного, а скрыто. Тогда животное вновь бежало к той баночке, где впервые обнаружила приманку, то есть к первой баночке. Но не найдя приманки под ней, переходило ко второй баночке и извлекало приманку уже из-под неё. Такая последовательность действий производилась несколько раз, и каждый раз приманка по задумке экспериментатора убиралась под следующую банку. Но ни одно животное не оказалось способным понять принцип "следующий", и всегда бежало туда, где приманка была обнаружена в прошлый раз.