.
В ноябре 1940 г. Лизелотта продолжала путешествие с целью документировать исход этнических румынских немцев из Бессарабии, Буковины и Добруджи. В составе комиссии СС по переселению Лизелотта побывала в селах около порта Констанца на Черном море, с их маленькими, беленными известкой домами, говорила с семьями об их ожиданиях, пока те паковали вещи. Вместе с ними она путешествовала на пароходе по Дунаю через узкие места и пороги Железных ворот. Однако сближаться с ними девушка особенно не спешила. Даже напротив, страх нахвататься блох от «пока еще не прошедших дезинфекцию» поселенцев то и дело отражается в ее записках; Лизелотта просто помешалась на гигиене, поскольку на борту судна, как она подсчитала, рекорд поимки блох составлял двадцать штук за десять минут. Эти маленькие трудности позволили ей в конце поездки чувствовать себя «сияющим победителем», вернувшимся с поля боя. В дневнике и на рабочих фотографиях переселенцы предстают благодарными, но пассивными получателями хорошо организованной благотворительной помощи немцев из «старого» рейха.
В Белграде Лизелотта оказалась в компании давней подруги Марго Моннье. Младшая сестра Ойгена Хадамовски, шефа германского радио, «Хада», как неизменно называла ее Лизелотта, обыгрывая девичью фамилию, так радовалась участию в экспедиции, что часто выступала в роли фотографа-ассистента при Лизелотте, хотя занимала положение главы отдела фотографии Организации немецких женщин и фактически являлась начальником подруги. Обе они умели развлечься – в частности, нашли время съездить в Будапешт и пробежаться там по магазинам. Глава местной комиссии СС по переселению в Белграде оказался давним другом семьи и взялся показать Лизелотте ночную жизнь города. Две элегантные дамочки владели трюками, позволявшими заставить мужчин содействовать им в получении желаемого, будь то пропуска от румын, помощь немецкого железнодорожного кондуктора для нелегального провоза их приобретений в рейх или просьбы к рыцарственным, хоть и довольно скучным офицерам СС составить им компанию в посещении ночью замка в Будапеште. Повеселившись в обществе австрийского капитана и его офицеров на пароходе, девушки сели в поезд и отправились в Вену, где Лизелотта и Хада церемониально утопили «последнюю блоху»[287].
В Вартеланде 28-летнюю Лизелотту глубоко поразили студентки-добровольцы из Германии и девушки, заботившиеся о переселенцах в рамках их обязанностей по работе в Имперской службе труда. Именно они выявляли и отправляли прочь поляков, под шумок возвращавшихся на родные хутора. В акциях переселения 18-летние девушки из службы труда часто использовались в равных количествах с мужчинами из СС. Некоторые из них шли на железнодорожные станции встречать немецких поселенцев, другие помогали эсэсовцам выгонять поляков и следили за тем, чтобы польки все как следует вымыли и вычистили, оставив новые дома для приезжих в наилучшем виде. Говоря о работе для земляков на родине, студентка из добровольцев в таких словах выражала реакцию на действия эсэсовцев, сгонявших польских селян в хлев в ходе одной подобной акции по выдворению: