В 2007 году Гарвардский политолог Роберт Патнэм опубликовал крупное исследование о влиянии разнообразия на общественную жизнь. Он обнаружил, что чем разнообразнее сообщество, тем меньше люди доверяют другим, даже внутри «своих» групп. Все меньше людей голосовали, были добровольцами, жертвовали на благотворительность и работали над общественными проектами. Другими словами, заключил он, по мере роста разнообразия люди отстраняются от многих процессов формирования сообществ. Недостаточно жить в разнообразном мире, чтобы воспользоваться этим разнообразием, нам нужно также жить в пространстве, которое способен нам дать гибкий разум.
Так происходит потому, что предрассудки глубоко укоренились в мыслительных сетях людей. Были проведены обширные исследования по имплицитной тенденциозности – предвзятым негативным стереотипам и проявлениям «мы в противовес другим», которые человек не осознает. Если вы спросите людей об их взглядах на стереотипные группы, они, как правило, дадут ответы, соответствующие тому, во что они хотят верить. Методы ТРФ сегодня обеспечивают лучшие в мире тесты неявных предубеждений людей, и результаты показывают, что большинство действительно питает негативные стереотипы относительно аутгруппы.
Предубеждение легко проникает в нас, нравится нам это или нет, поэтому, если мы собираемся бороться с ним более эффективно, нам нужно изменить образ мыслей.
Современный мир требует современных умов.
И я был глубоко удовлетворен, обнаружив, что АСТ может помочь. С самого раннего детства я страдал от жестокости и сильного влияния предрассудков на меня и окружающих. Также я узнал, как жестокость убеждений сказалась на судьбах моих еврейских предков, а впоследствии и на моих детях.
Я знал, что стал свидетелем чего-то важного в тот день, когда в детсадовском возрасте сидел рядом с мамой и смотрел наш маленький черно-белый телевизор, а смешной человек с маленькими усиками выкрикивал непонятные отрывистые немецкие слова, в то время как рев невидимой толпы прерывал его речи. Мама вдруг плюнула на экран телевизора, выключила его и выбежала из комнаты.
Тогда я еще не знал, что этот смешной человечек развязал жестокую войну, которая завершилась меньше десяти лет назад. Я также не знал, что мой дед-немец, охваченный страстью к Отечеству, предупредил свою дочь – мою мать – о молчании об ее «испорченной крови». Я даже не знал, как зовут мою мать. На самом деле она была вовсе не Рут Эйлин Дрейер, как она всегда утверждала, а самая настоящая Руфь Эсфирь. Прошло еще несколько лет, прежде чем я узнал истину: половина моих тетушек и дядюшек по матери умерли в «душевых комнатах», где они толпились не для того, чтобы стать чистыми, а для того, чтобы очистить этот мир от себя.