Олег стал раздражительным. Теперь, если попадался на дороге неумелый водитель, что на свою беду неверно перестроился, он позволял себе злобно материться, ударяя ладонью по рулю. Однажды, забывшись, не сдержался при генеральше. Она вздрогнула, посмотрела на него с удивлением:
— Олег, у вас что-то случилось?
Он извинялся, сославшись на выдуманные причины, хотя вдруг ужасно захотелось остановить машину и сказать этой женщине, вроде неглупой и понимающей, что не знает он, как поступить, и не может разобраться ни в себе, ни в своих чувствах. И погано ему до невозможности и посоветоваться не с кем.
Поехал в район: ни матери, ни тётке об этом не сказал. Соврал, что останется в городе, работы много. Исподволь у коллег и знакомых узнал, что семьями и детьми, оставшимися без попечения, занимаются в комиссиях по делам несовершеннолетних. Отсидел длиннющую очередь в исполкоме, а оказалось, что по его вопросу вовсе не сюда, а на другой этаж к товарищу Жарковой. Олег чертыхнулся, занял новую очередь. Попал-таки под обедчас, торчал на улице с такими же бедолагами ожидающими. Только уселся в коридоре, как какая-то тётка, проходя мимо, остановилась и спросила:
— Молодой человек, вы не сын Тони Князевой?
— Нет, — внезапно для себя ответил он, уткнувшись в читаную-перечитанную газету.
— Извините, обозналась, — протянула женщина.
Товарищ Жаркова И. В. сразу не понравилась. Что-то было в ней неуловимо схожее с Ириной Сергеевной. На одном заводе их, что ли, отливают, как болванки?
Ёрзал от её вопросов, как школьник, которого с сигаретой поймали. И вопросы эти были все въедливые и подковыристые, словно уличавшие Олега в постыдных проступках. Вышел от неё, аж пальцы дрожали. Но в электричке вроде отпустило и, прокручивая беседу, заново выходило, что не таким уж идиотом он себя выставил. Зато теперь знал всё, что случилось по правде и хоть высказанное сухим казенным языком, но более понятным. Лиду действительно лишили родительских прав, бабушке по материной линии ребёнка не оставили бы в любом случае, так как она антисоциальный элемент. Нигде не работает и злоупотребляет спиртным. А бабушка и дедушка ребёнка по линии отца не изъявили желания девочку забрать. Но претензий-то официально к ним никаких. Родители ребёнка давно в разводе. Это могла быть только их добрая воля и ничего больше. При оформлении, конечно, нелишне было знать мнение отца, но по словам родителей, он находился в отъезде и через них дал своё согласие на отправку дочери в приёмник распределитель, а оттуда в детский дом.
На этих фразах Олег аж рот открыл. Так всё-таки официально его согласие требовалось? И как же без подписи заверенной всё сделали? Как? Да очень просто: бабушка и дедушка за себя расписались, а ждать, когда нарисуется папочка и случится ли это вообще, неизвестно. А у них порядок. Ребёнка не оставишь на неопределенное время в подвешенном состоянии. В конце концов, он с матерью девочки в разводе. В таких случаях редко когда ситуация меняется. Но зато алименты теперь надо переводить, само собой, не бывшей жене. А на специальный счёт, открытый на ребёнка. Но можно написать отказную. Тогда все расходы возьмёт государство, но и Валя не обязана будет кормить папашу в старости.