Когда работа увенчалась успехом, и несчастная дверь слетела с петель, дорогу захватчикам преградила молодая и решительная женщина, кажется, соседка, которую Синеглаз пару раз видел глазами Савитри.
— Вы не имеете права! — начала она. — Я буду жаловаться. У Камо есть мать!
Но сотрудники опеки ее грубо отстранили и вошли внутрь.
— Вот так же забрали и меня, — прошептала Камилла.
Синеглаз неопределенно муркнул. Его охватил охотничий азарт, мышцы перекатывались под кожей, шерсть на загривке вздыбилась, задние лапы напружинились, готовясь к прыжку, хвост хлестал по бокам. Если он не сумел защитить принцессу, это не значит, что он готов позволить прихвостням ее безумного жениха врываться в дома к честным людям и отнимать у них детей.
Когда княжич появился в проеме, один из сотрудников пытался добраться до мальчика, который, словно неразумный котенок, забрался на верхнюю полку, затиснувшись в самый дальний угол. Другой чиновник держал отчаянно сопротивляющуюся соседку, которая, к ее чести сказать, вместо того чтобы задать стрекача, пыталась ребенка подруги отстоять.
Сингелаз успел заметить, что у обоих типов из опеки парализаторы спрятаны и стоят на предохранителях. А реакция роу-су всегда превосходила человеческую. Первым его гнев испытал чиновник, державший женщину. Княжич даже вспомнил, что ее звали Гаэтаной. Трудно сказать, почему ей дали такое имя, но в тот момент, когда зубы роу-су в один укус переломили ее обидчику хребет, она зашлась в диком крике, напоминающем гусиное «га-га-га», раздражая чуткие кошачьи уши и наполняя Синеглаза яростью. К счастью, человеческий разум позволил этот бурный поток перенаправить на второго чиновника. Тот успел обернуться и теперь пятился, пытаясь дотянуться до парализатора.
Синеглаз, понятное дело, это ему не позволил. Пока чиновник топтал пакеты с бельем, ронял со звоном посуду и крушил подрамники, княжич мощным ударом лапы сломал ему правую руку, а потом опрокинул навзничь, одновременно вгрызаясь зубами в горло и вспарывая когтями грудную клетку и живот, мстя за безвестную соседку Камиллы и сотни других детей, которых безжалостно принесли в жертву, чтобы продлить жизнь кучке зажравшихся магнатов. Пожалуй, даже Хоал не требовал таких страшных гекатомб.
Когда оба сотрудника опеки перестали дергаться и затихли, источая отвратительный запах крови и испражнений, Синеглаз, брезгливо отряхивая лапы, перебрался на соседний топчан, приводя в порядок когти и шерсть и пытаясь взглядом отыскать Камиллу и остальных. Его отважная спутница обнаружилась на верхнем топчане вместе с Гаэтаной и Камо. Похоже, бедная женщина, едва оказавшись на свободе, последовала за своим подопечным, прихватив с собой и Камиллу.