Еще до того, как его ноги оттолкнулись от края обрыва, отправляя их с Кристин в полет над бездной, Пабло осознал, что насчет пешего марш-броска до города явно погорячился. Воздуха не хватало, будто он тоже дышал жабрами. При каждом неловком движении травмированную руку опоясывала боль, а перед глазами начинала плыть муть. Поэтому вопрос, кто из них двоих кого страховал, Пабло решил замять для ясности, а Кристин дипломатично не поднимала.
Конечно, Пабло много раз участвовал в десантировании самой разнообразной техники и преодолевал препятствия с помощью навесных переправ. Однако даже он невольно задержал дыхание, когда огромный неповоротливый танк с разгона нырнул в пропасть, чтобы зависнуть между небом и землей на прогнувшихся до максимума тросах, а потом начал медленно двигаться к противоположному краю. Прикинув, какую нагрузку сейчас выдерживают полиспасты и полимерные основы жгутов, Пабло на всякий случай произнес старинную испанскую молитву, которой в детстве его научила мать. Так и не расстегнувшая замки связавшего их крепежа Кристин тоже сложила руки явно в обращении к Небесам. Для нее дядя Саав или Задира был не матерым уголовником, а почти сказочным персонажем из отцовских рассказов о его трудном детстве и бурной молодости.
Когда до края оставалось не более трех-четырех метров, один из тросов лопнул, чуть не снеся в пропасть зазевавшегося Чико, но Шварценберг, видимо, перепутав танк со звездолетом, включил форсаж, и машину буквально выкинуло на край обрыва.
— Дядя Саав! Да вы настоящий герой! — в порыве расцеловала отцовского одноклассника Кристин.
— Да какое там геройство, — снисходительно махнул бронированной дланью старый пират. — Просто моих раздолбаев надо вытащить, да и убраться с этой гребаной планетки поскорее, — добавил он поспешно, чтобы члены экипажа «Нагльфара» не заподозрили его в альтруизме.
Впрочем, в синих шальных глазах читалось что-то похожее на замешательство. Даже на Раване, когда он оказался в числе участников спасательной операции, его никто подобным образом не благодарил.
— Надо будет в городе взять дополнительные тросы, если мы, конечно, вообще планируем вернуться, — сухо прокомментировал Шварценберг свои ощущения от полета, когда экипаж занял свои места, и танк, с ревом преодолев завалы, тяжело перевалился на казавшийся теперь едва ли не скоростной трассой серпантин.
Дорога обрывалась еще три или четыре раза, и им приходилось прибегать ко всевозможным ухищрениям, то налаживая навесную переправу, то с помощью системы блоков и полиспастов опуская танк на нижний уступ. На одном из участков уже почти в самом низу им попалась пара выеденных медузами искореженных экзоскелетов из арсенала охотников, вместо погребальной пелены опутанных крепежными тросами. Видимо, кто-то из отступавших, уцелев в мясорубке схватки, нашел свой конец из-за плохо выбранного крюка или закладки.