— Отыскать бы такое место, где они снова смогли бы поселиться все вместе, продолжая вариться в своем замкнутом мирке, — качал головой Шака, провожая в город под куполом очередных переселенцев, пожелавших вернуться.
— Проблема в том, что такой мир существует только в их воображении, — вздыхал Йохан Дален, который во время первого полета из треугольника как занял на «Нагльфаре» вакантное место второго пилота, так и прикипел к команде и кораблю. — Да что тут говорить. Многие из коренных жителей, оказавшись на открытой местности, просто испугались, что им на голову упадет небо.
А ведь существовали еще маргиналы, объявленные в галактический розыск, и адепты разных сект, полагавших, что мир за пределами треугольника проклят, поражен мором и его вовсе не существует. Впрочем, город под куполом стал мистической Шамбалой не только для Маркуса Левенталя, и в самом деле ставшего его ангелом-хранителем. Светоч забытого мира, к которому Савитри стремилась долгих четыре года, пройдя в пустыне суровую школу отшельничества и очистившись от былых страстей, зажег и в ее сердце очаг новой жизни, и отречься от него означало вновь утратить смысл.
Вот только очаг, теплом которого она с радостью делилась с каждым, до кого могла дотянуться, грозил обернуться безжалостным лесным пожаром или погибельной масляной лампой, сжигающей доверчивых мотыльков. И почему всемогущий Шива начал танец разрушения на этой планете именно тогда, когда город под куполом наконец сделался воплощенной мечтой?
Поскольку голограммы начали расплываться перед глазами, а человеческий мозг и процессор в один голос потребовали от нее отдыха, Савитри решительно свернула рабочие окна и вышла в сад.
В большей части плантаций и теплиц освещение уже перевели в ночной режим, и скрытые полумраком растения, источая букет разнообразных ароматов, лениво подставляли мясистые листья и стебли искусственному поливу. И хотя ровные ряды гидропонного шпината и шпалеры клубники не шли ни в какое сравнение с пышной тропической флорой дворцового сада, Савитри любила сюда приходить, ощущая некое родство с этими растениями, культивированными в искусственной среде.
Когда Ндиди задерживался или выходил в ночную смену, а Пэгги помогала геологам, совершавшим рейды на пустошь, Савитри покидала жилой отсек и прогуливалась вдоль аллей. Полумрак не пугал принцессу-андроида, четыре года прожившую во тьме, а каждый шаг по влажной, удобренной земле вызывал воспоминания о родной планете, куда она теперь боялась вернуться.
В городе под куполом она не только смирилась со своей двойственной природой, но и обрела гармонию. В объятиях Ндиди она чувствовала себя по-настоящему живой. Пускай в минуты страсти процессор бунтовал, считал ее поведение нерациональным и требовал выровнять уровень гормонов.