Та записка была моей попыткой наконец-то принадлежать себе – и никому больше. Съемка с Опрой началась очень мило. Сначала мы обе разволновались перед камерой, увидев друг друга впервые, но уже через пару минут мы смеялись и весело перебивали друг друга. Она оказалась именно такой, какой я ожидала. Доброй и неистово горячей. Нежной и уверенной. Интервью промчалось незаметно. Когда время вышло, Опра посмотрела на меня и сказала: «Часа оказалось мало. Надо снять еще один эпизод». Я неуверенно огляделась по сторонам, как будто ожидала, что кто-то начнет ругаться, услышав ее предложение.
«Вы серьезно?» – спросила я.
Опра улыбнулась в ответ: «Серьезно. У нас осталось много тем для разговора». Прищурившись, я вглядывалась в темноту студии, гадая, где находится будка продюсера, и переспросила: «Думаете, это стоит предложить?»
Опра опять улыбнулась: «Кому предложить-то?» Она не вредничала. Думаю, ее правда повеселил мой вопрос.
«Ох, действительно. Простите, пожалуйста. Я согласна. Но ведь нужно сменить одежду, чтобы не получилось, что я два эпизода выгляжу одинаково. Черт, а я не привезла ничего, кроме блузки, джинсов и ковбойских сапог».
«Сапоги с джинсами – не беда. А блузку я одолжу».
Опра встала с кресла, чтобы переодеться, но задержалась на минутку, что-то вспомнив: «Знаете, сегодня в студию пришла Майя Энджелоу. Хотите повидаться с ней?»
Я застыла. В ушах зазвенело, слало трудно дышать. Да такого просто не может быть!
«Брене? Вы меня слышите? Хотите повидаться с Майей?» Я еле сидела.
Опра не отставала: «Вам интересно?»
Я вышла из оцепенения и прямо подпрыгнула: «О боже мой, ну конечно же, да!!!»
Опра взяла меня за руку и провела в гримерку рядом с той, где я готовилась к съемкам. Мы вошли, и первое, что бросилось мне в глаза, – большой телевизор у противоположной стены. На экране были видны два пустых стула – студия, из которой мы только что вышли.
Майя Энджелоу посмотрела мне на меня. «Добрый день, доктор Браун», – сказала она. – «Я смотрела ваш эпизод».
Я подошла, пожала протянутую руку и ответила: «Для меня большая честь познакомиться с вами. Вы и ваши произведения – огромная часть моей жизни».
Она с теплотой задержала мою руку в своей: «Ваш труд очень важен! Продолжайте – с той искренностью, на которую только способны. Говорите о своих исследованиях. Не позволяйте никому сбить вас с толку». Я рассказала Майе, что иногда в университете выключаю свет в аудитории и ставлю студентам старую аудиокассету, где она читает стихотворение Our Grandmothers («Наши бабушки»)[5]. Я добавила, что иногда перематываю и включаю несколько раз подряд одну и ту же строчку: