У меня в голове замелькали картины дикой, непокоренной природы. Теологи, писатели, поэты, музыканты в американской культуре давно обращаются к этому образу, описывая бескрайние пространства, полные опасностей, сулящие суровые испытания, а также прекрасные, манящие прохладой оазисы, куда мы ускользаем от всего в поисках покоя и созерцания. Метафора диких условий подходит ощущению одиночества и уязвимости, а также цели: эмоциональному, духовному или физическому поиску.
Принадлежать себе настолько, чтобы оставаться наедине с собой – вот что такое настоящие дикие условия. Неприрученные, непредсказуемые обстоятельства одиночества и личного исследования. Время и места, по которым потом скучаешь – и вспоминаешь со страхом. Время и места, где было опасно и одновременно захватывало дух. Дикие условия могут оказываться невыносимыми, поскольку их нельзя контролировать (так же, как нельзя контролировать, что подумают другие, если мы решимся или не решимся шагнуть в эту пропасть). Но именно в них живет настоящая причастность. Именно там у нас есть шанс проявить максимальную смелость и прочувствовать священность внутреннего испытания. Храбрость, благодаря которой мы выбираем настоящую причастность, приходит к тем, кто не только покоряет дикие джунгли бытия, а сам становится этими дикими условиями. Это значит разрушать стены, возведенные между людьми, выходить из тесных идеологических бункеров – и чувствовать биение дикого, непокоренного сердца, а не застарелую боль.
Странно было бы ожидать, что путь по девственным местам, где не ступала нога человека, был заботливо проложен кем-то до нас. Я поделюсь тем, что узнала, проводя исследование, но у каждого своя дорога через дебри жизни. И если мы с вами хоть немножко похожи, вам вряд ли понравятся некоторые ее участки.
Нам придется согласиться и захотеть, а точнее почувствовать, необходимость соприкосновения с теми, кто отличается от нас. Мы решимся подойти ближе и сядем за общий стол. Мы будем учиться слушать, вступать в сложные разговоры, займемся поисками радости, разделим боль и будем скорее проявлять любопытство, чем защищаться, – в поиске моментов единства.
Настоящая причастность не пассивна. Она не приходит с членским билетом, выданным группой. Она не будет результатом встраивания в тусовку, решения стать незаметной, продаться и прикрыться в поисках безопасности. Эта практика требует проявлять уязвимость, переживать дискомфорт и учиться быть внимательными рядом с другими, не принося в жертву то, кем мы являемся.
Мы хотим настоящей причастности, но нам потребуется невероятная смелость, чтобы знать, на что мы идем, и продолжать двигаться.