И вот теперь…
— Вы приходитесь родственницей Майклу Грэю? — уточнил майор, в глубине души надеясь на отрицательный ответ.
В минутной тишине стало слышно, как тикают настенные часы.
— Да. Майкл Дэниэл Грэй был моим родным братом.
Да что за семейка такая, от которой несёт порохом, но они никого не взрывают?!
— Вы понимаете, мисс Эвелина, что сейчас я имею полное право вас арестовать? Вы в близком родстве с осуждённым бомбистом и мистер Мэддокс указал именно на вас.
— Понимаю, — смиренно кивнула она.
И всё? Никаких слёз? Мольбы? Истерики? Что-то было в этом подозрительное, неправильное. Но зачем бы действительной террористке самой напрашиваться на заключение?
— Или… — Энтони решил прощупать почву, исподтишка наблюдая за собеседницей, — я могу вас отпустить… составим протокол. Вы, по сути, ничего не совершили. Не было ни общественного мероприятия с высшими государственными лицами, ни выездов императора с семейством. Я, как и положено, вас обыскал перед допросом. Никаких взрывных устройств при вас не обнаружено.
Девушка немного напряглась:
— Но ведь, ваш… мистер Мэддокс не ошибается, правда? — и не поймёшь, каким тоном она это произнесла. То ли с надеждой, то ли с отчаянием.
— Вы о своём брате?
Она отвернулась, похоже, скрывая слёзы.
Дверь в кабинет внезапно открылась, и человек в сером сюртуке с щеголеватыми усиками и острым взглядом произнёс:
— Тайная полиция Его Величества, — он предъявил жетон, — мы забираем мисс Эвелину Грэй под свою юрисдикцию.
«Какого дьявола тут происходит?! Как они узнали?!»
Но возмущаться вслух было себе дороже.
— Что ж, ваше право, — кивнул, едва сдерживая гнев, Энтони.
Возможно, ему лишь показалось, что, выходя из его кабинета, Эвелина довольно улыбалась.
Спустя месяц на императорском суде прогремел взрыв, оставивший на месте зала дыру. Чудом уцелевшие с дальних рядов рассказывали, что в момент вынесения приговора Эвелина раскинула руки в стороны, по её венам заструился холодный свет, видимый даже через кожу, после чего и грянула убийственная вспышка. Сестра Майкла Грэя нашла способ стать ходячей бомбой. И только мистер Мэддокс это понял, потому что ему не было свойственно рассуждать.
Люди «знали», что такие технологии за гранью фантастики. Механоид — не знал ничего, кроме того, что ему положено. И он не сомневался. Его уверенность и человеческие сомнения позволили Эвелине добраться до своей цели максимально коротким путём.
Взрыв унёс множество жизней, среди которых был и сам император Августин II Плантэр, по традиции присутствовавший на императорских судах с правом даровать помилование.