Пшик с удивительным хладнокровием сумел наскрести две рациональные мысли.
Первая: «Кажется, я сломал жопу».
И вторая: «Ух, чтоб меня черти драли, не Хукова ли это потонувшая лодка».
Полезное знание, на будущее. Если, конечно, будущее Пшику вообще светило, что пока было очень уж маловероятно.
Пшик обнаружил, что может стоять на киле. Как только легкие удовлетворились глотком воздуха, он смог выглянуть и оценить ситуацию. Вернее, ситуации.
Зон действий было, судя по всему, две:
– на берегу, где Верн боролся с дивой из реслинговой лиги;
– и в лодке на реке, откуда кто-то по ним стрелял.
И не то чтобы Пшик мог с этим всем что-то поделать.
«Это я их сюда привел, – подумал он. – Вот ублюдки, они за мной проследили».
Первым порывом было оставаться на месте, просто болтаться в воде, и пусть все проплывет мимо. Верн же справится – ему наверняка доводилось выбираться из переделок похуже. Однако порыв быстро сошел на нет, и Пшику стало стыдно.
«Мама на острове, и все из-за меня».
И он принял решение, исходя из отчаяния и солидной доли подросткового идиотизма.
«Проплыву к берегу, подстрахую шефа. Или, на крайняк, встану между этой воительницей и мамой».
Так что Пшик оттолкнулся от киля… и что-то схватило его за ногу.
«Гребаный аллигатор достал, – подумал он. – Дракон пощадил, зато сожрет аллигатор. Охренеть шуточки у вселенной».
Однако это оказался не аллигатор. Вокруг лодыжки просто плотно обмоталась то ли веревка, то ли шнур, то ли что-то вроде.
Пшик вдохнул поглубже и нырнул. Глаза он держал закрытыми, потому что смысла всматриваться в болотную муть даже ясной ночью все равно нет. Пшик уцепился за петлю и просунул между кожей и пряжкой большой палец, но тут кончился воздух. Вторым заходом он расширил петлю и высвободил ступню, а потом подумал, почему бы не прихватить эту штуку с собой, вдруг пригодится.
Как выяснилось позже – пригодилась.
Хук наблюдал, как метелят дракона.
«Воистину, Ридженс, прекрасное время, – подумал он. – Так хорошо уже никогда не будет».
Что было правдой: если тебя заводит от того, как снайперы глухой ночью стреляют по драконам, то прямо сейчас Боар-Айленд стал лучшим во всей вселенной местом.
Папаша как-то сказал ему: «В тебе нет ничего особенного, мальчик. Думаешь, все твои грешные выходки отличают тебя от других? Ты ничем не отличен. Таких дрочил, как ты, миллион».
Хук улыбнулся.
«Опять прогадал, папка».
Констебль наблюдал за возней на берегу через монокуляр. Джуэлл Харди отлично справлялась, пока Верн не подловил ее выстрелом из дробовика.
– Срань господня, вот теперь она взбесится, – сказал Хук Дюшейну. – Давай-ка подберемся поближе.