— То есть ты герцогиней не станешь, придется довольствоваться титулом графини, — улыбнулся граф. — А вот наш сын будет наследным герцогом Маррокун и графом Мармелайд.
— Или дочь, — заметила я.
— Или дочь, — хитро улыбнулся граф.
Потому что мы оба уже знали к этому времени, что будет мальчик.
— Хочешь назвать его Лероем? — осторожно спросил граф.
— Нет, я не хочу тащить прошлое в будущее. Давайте выберем имя все вместе…
Ох, это была плохая идея! Очень-очень плохая идея! Никогда и ни за что я не посоветую никому выбирать имя всей семьей.
— Джельсомино, Тореадорино, Арканджело, Биаджио, Гаэтано… — зачитывала подготовленный список Элли. — Вот, какое-то из этих.
— Мне нравится имя Джиацинто, — надула губки Пэм.
— Может, Инноцензо? Пап? Имма? — спрашивала Камилла и тут же предлагала: — Касимиро? Мм?
— А тебе какое нравится? — повернулся Антуан к Кирабе.
— Все красивые. Может, Ланзавро? — робко прошептала девочка.
— Что ж, неплохое имя, — сказал граф. — Имма, что скажешь?
— Да ну-у… Ланзавро звучит как Бронтазавра… — протянула Элли.
И все захихикали, вспомнив тетушку Бронтазавру.
— Имма, Имма, как тебе Силвестрилло? — заглядывала мне в глаза Элли.
— Нет, Тонайо. Имма, папа, давайте назовем его Тонайо!
— Какое дурацкое имя! Эмилио и то лучше!
Я застонала и переглянулась с графом…
— Ребенку скоро рождаться, а имени у него до сих пор нет, — восклицала Камилла, заедая свое возмущение ореховыми полосками.
Девочки меня выгуливали, потому что лекарь велел мне больше ходить, а не отлеживать бока, хотя передвигаться мне было уже трудно. Я чувствовала себя надутым шариком, только не тем, что вот-вот взлетит в воздух, а что вот-вот лопнет.
— На, Имма, съешь, порадуй нашего Теодоро клубничным суфле, — пододвигала мне тарелку Элли.
— И никакой он не Теодоро, — зашипела Камилла на младшую. — А Имме лучше съесть сырную лепешку.
— Девочки, вы хотите обратно катить меня как мячик? — взмолилась я, отодвигая предложенное. — Нам еще обратный путь идти.
— А что, это было бы смешно, — захихикала Элли.
— Так что насчет имени? Малыш уже вот-вот родится, как же он будет без имени? — напомнила о насущном Камилла.
— Если мы не придем к согласию, то ребенок будет Лероем, в честь последнего герцога Маррокуна, — сказала я свое последнее слово.
— А почему вы не хотите назвать его Йорелем? — спросил дядюшка Бонборино, который слушал наши препирания, пока наливал девочкам кофе и лимонады. — Йорель — Лерой наоборот.
Мы все потрясенно уставились на Бонборино.
— Йорель… Йорель, — попробовала я на вкус.
— О, мне нравится! Йорель красиво звучит! — воскликнула Элли и подпрыгнула. — А вам?