Во время очередного приступа я решил, что для меня будет лучше всего просто сдохнуть. После чего стремительно пошел на поправку и сумел заснуть.
После сна я очнулся и понял, что кризис успешно миновал. Но я был ослаблен, подобно маленькому котенку. Сил не было, чтобы лишний раз пошевелиться. Я обвел глазами полутемную комнату, она была полна народу. Тут присутствовали: Кристобаль де Охеда, в прошлом личный медик Кортеса, парочка ацтекских жрецов-знахарей, раскрашенных в красные, синие и черные цвета, три служанки, в том числе молоденькая Фебея, и моя дежурная жена, кажется, дочь касика Куэрнаваки. Многочисленные стервятники в ожидании моей смерти слетелись на свой шабаш. Как в такой обширной компании я не отдал до сих пор богу душу — ума не приложу.
— Все вон! — тихо просипел я и шевельнул забинтованной левой рукой в направление входной двери.
Все засуетились. Мне пару раз пришлось еще повторить свое приказание. Впрочем, одну пожилую коренастую служанку-индеанку я все же позволил оставить в своей комнате. Фебея, конечно, смазливая девушка, но не полагаться же в таком деликатном деле на пятнадцатилетнюю девчонку, у которой ветер гуляет в голове?
Следующую неделю я выздоравливал. Впрочем, любые лекарства я пить категорически отказывался. Моя верная собака Стрелка, чующая любой яд в еде и питье, погибла смертью храбрых, спасая мою жизнь. Что они мне могут подсунуть? Лучше не рисковать. После переноса сознания в это тело я всегда обладал отменным здоровьем, так что положусь как я лучше на своего ангела-хранителя, а не на примитивное искусство местных шарлатанов!
Тем не менее, мне приходилось пить воду и куриный бульон. Симптомов отравления пока не наблюдалось, и я мог тем временем предаваться различным размышлениям.
Прежде всего, с гуманизмом явно пора заканчивать. Сейчас любой прогрессист и гуманист, что покойный Кортес, что покойный Магеллан без колебаний вешает и рубит головы, руки и ноги, при малейших подозрениях на измену. Так что не будем нарушать сложившийся порядок. Не нами он установлен, не нам его и отменять. Времена нынче сволочные, впрочем, как и всегда. А я был бы не правителем, а святым, если бы пользовался всеобщей любовью. Чужим добром не трудно соблазнится. Кто мягко стелет для колен — тот голову не прочь отрезать. Такие испанский народ порождает пословицы и поговорки. Все же правители держат своих подданных в повиновении страхом. Так что внедрим в народные массы провокаторов и особо буйных ликвидируем, а то благодушие тут чревато такими печальными последствиями. Таковы пути интриги…