Уловка д'Эона — которая оказалась столь эффективной, что принесла ему редкую честь остаться шпионом, упомянутым по имени в основном труде по истории, — может показаться бесчестной, но едва ли более, чем двуличие внешней политики его венценосного господина. Будучи достаточно хитроумной, она вряд ли могла считаться изобретательным мастерским ходом. К Неверу и д'Эону явился надежный заместитель министра иностранных дел Великобритании с портфелем, набитым официальными документами. Гостеприимство французского посольства заставило его насторожиться, но несколько превосходных бокалов шабли отвлекли заместителя от д'Эона и вожделенного портфеля. Шевалье извинился и вышел из комнаты, прихватив портфель с собой. Затем с невероятной быстротой просмотрел содержимое портфеля и ухитрился скопировать все секретные инструкции Бьюта, которые не должен был видеть никто во Франции, кроме «британского переговорщика Бедфорда». Обведенный вокруг пальца заместитель министра все еще пил и нахваливал шабли, когда д'Эон, извинившись за свое отсутствие, вернулся к послу и их английскому гостю. Портфель выглядел совершенно таким же, как и до тесного знакомства с французским шпионом.
Герцог де Шуазель получил огромное преимущество от этого хитроумного маневра. Бедфорд на всех заключительных стадиях переговоров неоднократно был сбит с толку «тем фактом, что содержание его инструкций было досконально известно Шуазелю». И поскольку Бедфорд ничего не знал о проделке д'Эона, он упорно продолжал верить, что его намеренно предал его коллега, Бьют, и поэтому отказался от личной печати, вернувшись в Англию. Впоследствии, под тем же предлогом, он отказался возглавить государственный совет, пост главы которого освободился после недавней смерти Гранвиля. Таким странным образом д'Эон до некоторой степени оказал давление на нынешнюю британскую политическую систему; впрочем, это не принесло ему никакой пользы, ибо его успехи в Лондоне ознаменовали начало его собственного затмения. Он был незаменим для Невера, он был доверенным агентом Людовика XV, когда на его карьеру обрушилось проклятие увядающей фаворитки, мадам Помпадур, чья ревнивая подозрительность к любому доверенному лицу короля Людовика была патологической.
Теперь д'Эон вел исключительно частную переписку с французским королем, выступая в качестве посредника и передавая Людовику донесения выдающегося военного шпиона. После сокрушительного поражения при Россбахе выдвинутого Помпадур некомпетентного Субиза, известного французского инженера и военного тактика, маркиз де ла Розьер был взят в плен Фридрихом Великим. Французское верховное командование немедленно предложило обменять его на любого из пруссаков — на выбор Фридриха, но король, отказавшись, заметил: «Так как мне посчастливилось пленить столь выдающегося офицера, я намерен держать его у себя как можно дольше». А теперь мы подошли к тому времени, когда Розьер, будучи обменян, рисковал более неудобной формой заключения, когда шпионил за англичанами. Ему было поручено сотрудничать с д'Эоном в Лондоне, проводя «тихое, но тщательное изучение» графств Ла-Манша, чтобы решить, «каким способом французской армии лучше всего вторгнуться в Англию».