Как только было издано предписание о выборах в Национальный конвент, Фуше провозгласил себя кандидатом. Ведя кампанию в лучшей манере современной демократии, он обещал своим потенциальным избирателям все, что, по его мнению, они могли пожелать, но, поскольку Нант по-прежнему сильно отклонялся вправо от радикальных реформ, он подчеркивал свою озабоченность «защитой коммерции, собственности и уважением законов». Он обходил нарушения старого режима, вещая об опасности беспорядков. В 1792 году его избрали и в надлежащий момент отослали в Париж, куда тремя годами ранее он помог перебраться своему теперь уже знаменитому другу, Робеспьеру. Фуше-депутат отслеживал каждый шаг на пути Фуше-якобинца, вызывающего суеверный страх призрака. Фуше — победитель Робеспьера, Фуше — министр полиции, миллионер и герцог оставался пока далеко позади среди многих отсутствующих.
Становление министром Штатов
На момент своего избрания в Национальный конвент Фуше не исполнилось еще и тридцати трех лет. Физически он выглядел непривлекательным, а в умственном отношении был осторожен, скрытен и невозмутим. Его лицо описывалось как «крайне неприятное» — узкое, угловатое и костлявое, с острым носом, тонкими, почти всегда плотно сжатыми губами и глазами за тяжелыми веками, зеленовато-серыми цвета бутылочного стекла. Тот, кто встречался с ним где-то позже в его карьере, отмечал, что краснота «его налитых кровью глаз была единственным цветовым пятном землистого лица». Но даже будучи молодым человеком, практически неизвестным депутатом из Нанта, он был таким же: бескровным и настолько костлявым, что «выглядел как привидение». Казалось, ему не хватает жизненной силы, в его глазах никогда не вспыхивали искры, а в движениях отсутствовала энергия. Однако голос его звучал твердо и выразительно, и хотя могло показаться, будто он страдает от какого-то изнурительного недуга или хронической усталости, на самом деле он был жилистым и выносливым, с удивительной способностью упорно трудиться на протяжении долгих часов.
Невозможно попытаться взвесить и сопоставить, оценить и обрисовать изменчивые аспекты карьеры Фуше. Он был одним из тех людей своего времени, которые стояли прочно, как скала, поверх зыбучих песков. Он пережил не одно «прошлое», а не менее полудюжины. Как всякий успешный политик, он был консерватором и радикалом, республиканцем и якобинцем, бонапартистом и антибонапартистом, императорской опорой и слугой роялистов — и все это в таком запутанном, удачно рассчитанном соотношении одного к другому, откуда следует сделать вывод, что он не верил никому, кроме как самому себе, и не позволял никому мешать своему тайному стремлению к власти.