— Называйте меня отныне просто Купидоном.
Андрей пришел в ярость, но ничем себя не выдал. Позвонил мадемуазель Рок, спокойно получил от нее распоряжения. Он пустил в ход все свое польское обаяние, сопровождая трех пожилых, но еще чувствительных американок. Ему даже удалось сдержаться, когда одна из дам, узнав, что он играл за сборную Польши, стала настаивать на том, чтобы он снял сапоги и показал мускулы своих ног.
В конце третьего дня он доставил дам в гостиницу, о чем и доложил в посольство мадемуазель Рок.
— Признаться, меня похвалили за умение налаживать связи. Вы внесли большой вклад в строительство плотины на Варте.
— Спасибо, — промямлил Андрей.
— Знаете, лейтенант, американские дамы так довольны вашим обществом, что спросили, не согласитесь ли вы их сопровождать в двухдневной поездке в Краков, пока комиссия будет рассматривать проект плотины.
— Мадемуазель Рок, — сказал Андрей, — боюсь, я отнимаю у моих приятелей-офицеров прекрасную возможность проявить себя. Пусть уж на сей раз исполнят свой долг они.
— Но дамы просят именно вас. Вы же хотите увидеть плотину на Варте?
— Мадемуазель Рок, плевать мне на плотину. В тот вечер я задел ваше самолюбие, и вы мне отомстили. Победа за вами — я посрамлен. Пока я водил этих... милых дам по Варшаве, мой полк проиграл очень важный матч, а мой дом совсем опустел. Вам придется найти кого-нибудь другого для исполнения этой приятной обязанности, потому что только через военный трибунал меня можно заставить вернуться сюда завтра.
— По-моему, вы ведете себя совсем не по-польски.
— Разрешите отбыть в полк?
— Если проводите меня домой, — улыбнулась Габриэла.
На сей раз, когда он ей отдал ключ, она вошла, не закрыв за собой двери.
— Поднимайтесь, — пригласила она.
Андрей вошел в небольшую, но со вкусом и хорошо обставленную гостиную. Это убранство, казалось, еще больше смутило его. Габриэла вышла на балкон, с которого была видна вся аллея Трех крестов. Андрей стоял у дверей, вертя в руках конфедератку.
— Входите, я не кусаюсь.
Когда он подошел к балкону, Габриэла обернулась и посмотрела на него со злостью.
— Вы совершенно правы, лейтенант, никогда еще я так не страдала от унижения.
— Вы уже отыгрались за него.
— Нет, не отыгралась.
— Мне не хотелось бы, чтобы вы усматривали в этом дело чести.
— Я никогда в жизни не бегала за мужчинами, но и они от меня никогда не бегали. Я не скрываю, что вы мне нравитесь, и хотела бы точно знать, почему вам доставляет удовольствие обращаться со мной, как с уличной девкой.