Отца Тина видела лишь однажды, любовники Маргариты сменяли один другого. Место жительства мать и дочь меняли еще чаще, и в пятом классе Тина перешла в шестую по счету школу — Маргарите не сиделось на месте.
В круизе по Карибам Маргарита познакомилась с Эндрю — недавно разведенным, по-английски сдержанным, рассудительным мужчиной. Эндрю научил Тину играть в бильярд и красиво нырять с бортика бассейна.
— Ты должна выйти замуж за Эндрю, — объявила матери десятилетняя Тина за день до окончания круиза.
Маргарита красиво приподняла красивую бровь и расхохоталась. Повзрослев, Тина догадалась, что мать уже тогда предпочитала алкоголю наркотики.
Свадьбу сыграли через три месяца — скромную, только самый близкий круг, всего двенадцать человек. Вместо облюбованной Маргаритой «школы искусств» Тина, по рекомендации кого-то из знакомых Эндрю, поступила в интернат, который содержал один из ведущих университетов страны. В интернате Тине понравилось — прежде всего, тем, что наконец появилась уверенность: здесь она доучится до конца года, а не снова помчится за матерью неизвестно куда, бросив обретенных с таким трудом подруг и друзей.
А через четыре года Маргарита умерла.
— Сердечная недостаточность, — отводя глаза, сказал примчавшейся Тине Эндрю.
«Передоз», — расшифровала для себя его слова Тина.
Что ж, рано или поздно это должно было случиться. В последние месяцы, когда Тина приезжала домой на каникулы, мать была совсем невменяемой. Она почти ничего не ела, а из своей спальни в неапольской квартире выходила лишь для того, чтобы закатить очередную истерику.
В «Шиповнике» Тина не была с тех пор, как поступила в интернат. Лето, стараниями Эндрю, она проводила за границей, а год назад стала студенткой университета.
Три дня, проведенные в Милане, уже казались далекой сказкой. В «Шиповнике» ей свободы не дадут, это Тина хороша понимала. Здесь придется строить из себя воспитанную барышню, постоянно оглядываясь на «что подумают соседи» — сплошь близкие и дальние знакомые Эндрю.
— Не сомневаюсь, что, с твоим обаянием, ты легко вскружишь голову Брайану, — закончил месяц назад разговор отчим. — А заодно понравишься его родителям. Особенно матери, это важно. Ты меня понимаешь?
Тина вздохнула.
— Конечно, Эндрю. Все предельно ясно.
Она действительно понимала. И от понимания сводило скулы.
Тина успела полазить в сети, вдоволь налюбовавшись фотографиями «жениха» и его родителей — лысого пузатого отца и сухопарой, тонкогубой матери в жемчужном ожерелье. Судя по фотографиям, жемчуга эта сеньора не снимала с самого рождения.