— Это вряд ли. Туристы досюда не добираются. — и, ни о чем больше не спрашивая, освещая пространство перед собой фарой, Ник покатил байк в сторону пещеры.
Тине оставалось либо ждать, либо идти за ним. Рассудив про себя, что остаться тут в одиночестве все же страшнее, чем нырнуть в темноту, она догнала Ника.
— Аккуратней только, не споткнись. — Он прислонил байк к скале у входа в пещеру. Пристроил на лоб специальный фонарик. — Тут каменюги под ногами здоровые.
* * *
«Здоровые каменюги» — это был мягко сказано. С десяток метров Тина и Ник пробирались между камней, среди которых попадались экземпляры высотой по пояс.
— Здесь по весне речка течет, — объяснил Ник, — когда снег сходит. Сейчас-то пересохла, мы с тобой по руслу ползем.
Тина не ответила. Была слишком занята тем, чтобы не поскользнуться, и слишком зла на Ника. Решила, что выскажется потом, когда они отсюда выберутся. Даже первую фразу придумала: «Ну и где тут зарыт святой Грааль?», но не сказала. Забыла.
Каменный переход закончился внезапно, они просто выбрались по камням на открытое пространство. Тина обрела наконец возможность выпрямиться, сделала шаг вперед — и замерла.
Они стояли на широком скальном уступе, а далеко внизу плескалось море. Городок, со спускающимся к берегу коттеджами, отелями, барами и ресторанами, отсюда казался дорогой, искусно сделанной игрушкой.
Тина разглядывала ярко подсвеченную старинную ратушу на центральной площади, ленту освещенной фонарями набережной, гуляющих вдоль берега и сидящих в кафе под платанами людей.
На пляжах грустили сложенные на ночь зонтики. Далеко в море, за линией мигающих красными огоньками бакенов, по воде скользили две яхты, будто наперегонки. И — ни ветерка, ни шевеления вокруг. Тине показалось, что камни под ногами, вот сейчас, при ней, выдохнули в последний раз, отдавая накопленное за день тепло — и замерли. Днем они, наверное, так раскалены, что не притронуться. А сейчас хорошо. И густой-густой аромат в воздухе вокруг.
Тина потрогала прилепившийся к скале колючий куст. Дикий шиповник. Вот откуда аромат… Постояв немного, она уселась прямо на теплые камни.
Ник опустился на корточки рядом, привалился спиной к скале. Он молчал. Тина его и не видела — только сцепленные на коленях руки в перчатках. И это было очень хорошо — то, что он молчит.
Тина подумала, что Брайан, например — да любой ее знакомый — обязательно произнес бы вежливую банальность, вроде «Какая красота!» — если бы, конечно, Брайан нашел способ сюда добраться. И сама она, если бы находилась тут в обществе Брайана или любого своего знакомого, тоже непременно сказала бы «Какая красота!» — и после этого уже никому не было бы дела до красоты, а пришлось бы поддерживать дурацкий разговор. Нику можно было ничего не говорить. И это было чудесно.