Тина не побоялась. После того, как растянувшийся почти на полгода судебный процесс над Ником закончился, она поняла, что вообще мало чего в жизни боится.
Тина взяла Эрнесто на работу и ни разу об этом не пожалела. Начав простым охранником у дверей, через пару лет Эрнесто возглавлял всю секьюрити-службу Тининой компании. Он пришелся очень ко двору — Марк, вместе с которым Тина когда-то начинала бизнес, решил выйти из дела и потребовал разделения активов. Часть сотрудников ушла за Марком, в их числе предыдущий начальник охраны, и поначалу Тине было нелегко.
Эрнесто выполнил за прошедшие годы немало поручений самого разного свойства: от проверки биографий сотрудников, перед приемом на серьезные должности, до негласного раскапывания состояния дел конкурентов. Тина знала, что Эрнесто можно доверять. Именно он в свое время предостерег ее от брака с отцом Марии: наведя справки, выяснил, что мужчина в долгах как в шелках и давно ищет возможность поправить дела. Взбешенная Тина разорвала помолвку, а Эрнесто прибавила жалованье.
— Не стоит благодарности, сеньора, — пробурчал тогда Эрнесто, теребя в огромных лапах конверт с деньгами, — я для вас что угодно сделаю.
И так густо покраснел, что Тина поняла: не преувеличивает. Действительно сделает что угодно. Этот угрюмый, нелюдимый здоровяк влюблен в нее, похоже, давно и накрепко.
— Спасибо, Эрнесто. — Тина улыбнулась самой теплой из своих улыбок. — Я тоже тебя люблю.
От этих слов охранник заалел еще пуще, а лицо стало растерянным, как у некрасивой школьницы. Напрямую в своих чувствах Эрнесто не признавался, и Тина была уверена, что скорее умер бы, чем решился признаться. Ее такой вариант более чем устраивал.
— Расскажи, пожалуйста, еще раз, — попросила Тина. — Что твоему детективу удалось узнать о Нике?
— Живет один, в городке на побережье, — с готовностью принялся рассказывать Эрнесто то, что Тине и так было хорошо известно.
Она не смогла бы ответить, для чего просит охранника повторять рассказ о Нике снова и снова. И уж точно не согласилась бы признаться в том, что ей просто нравится начало рассказа: «живет один». Значит, женщиной не обзавелся.
Мария, мать Ника, умерла шесть лет назад. Тина узнала об этом от Роберты. Пыталась взять на себя оплату похорон, но Роберта от денег отказалась.
— Ники не велел, — горько прокомментировала отказ она. — Когда я позвонила, про мать-то сказать, он, по первости, не в себе был. Она ж не говорила ему, что болеет. Она никому не жаловалась, только я правду знала, да вам разболтала потихоньку. Понял, говорит — и трубку положил. А потом перезвонил — не знаю уж, как сумел разрешения добиться. Барышне уже растрепала? — спрашивает. Я говорю: ну а как же, с кем мне еще-то горем поделиться, ежели не с сеньоритой?.. А он — если, говорит, эта тва… барышня, то есть, будет тебе деньги на похороны предлагать — не смей брать! Похорони, говорит, на свои, если того, что у матери отложено, не хватит. А я, говорит, как освобожусь, все тебе до копейки отдам… Ох, барышня, если бы он знал!