Два паренька в штатском со своими нехитрыми чемоданчиками. Знали, что на церемонию выпуска приедут генералы, не уехали, Дождались, безошибочно угадали главного. Знакомая история — не прошли по конкурсу (а ведь прыжки имели), но без училища им жизнь не в жизнь. Пусть принимают. И вот я присутствую при поразительной сцене — боевой, суровый (и, скажу откровенно, не отличающийся мягкостью характера) генерал, приложив руки к груди, старался оправдаться перед этими юными пареньками: «Да поймите вы, ребята, ну где ж взять место?..»
Но горело в глазах ребят такое неистребимое, такое отчаянное желание стать десантниками, что наверняка вспомнил в ту минуту генерал свои собственные юные годы, свое собственное тогдашнее желание и просто не смог скомандовать им «Кругом!», посчитал себя обязанным объяснить, даже помочь — записал имена, велел сказать при призыве, чтоб направили в десантные войска.
А поздно вечером, в гостинице училища, когда генерал уже пошел отдохнуть в предвидении хлопотного завтрашнего дня, снова явились двое уже новых общепринятых горемык, хотели говорить с ним.
Но администраторша оказалась непреклонней заместителя командующего — не пропустила, оберегла. А когда они уныло покинули вестибюль, посмотрела на меня с тоской, словно оправдываясь, пожала плечами. Конечно, генералу нужно отдохнуть, но и ребят ведь жалко…
И я подумал, что наверняка уж у нее кто-нибудь в десантниках, может, муж, а может, и сын.
Сыновья, братья, мужья, женихи…
В тот торжественный день на плацу училища можно было увидеть людей, каких обычно здесь не встретишь: вот идет в двубортном черном пиджаке (а на солнце за 30 градусов), опираясь на палку, человек. Лицо его иссечено морщинами. На пиджаке сверкают медали, два ордена Славы — солдатские ордена. А вот женщина, пожилая, с добрющим лицом, в одной руке платочек, все к глазам прикладывает, в другой — кошелка, небось, гостинец сыну. Кто знает, сколько ей, простой этой женщине, довелось прижимать свой платочек к глазам по иным печальным поводам: провожая мужа на войну, а быть может, и получив «похоронку». Зато уж сегодня такая радость…
И девушки, девушки. Все нарядные, все с цветами. И столько от них исходит горячего счастья, словно каждая сама маленькое солнце, посланка того, что обжигает с синего неба и этот серый плац, и кумачовые транспаранты, и серебро оркестровых труб, и всю эту веселую, радостную, яркую толпу, заполнившую трибуны, ну, а главное, неподвижный синий строй, сверкающий золотом поясов и погон.
Из каких только городов ни приехали «родственники, близкие, друзья», как называется этот веселый народ, с севера и юга, от морей, из горных сел. Кто черноусый, загорелый, кто с зонтиком по привычке под мышкой. У иных с собой фотоаппараты. «Хочу очень мужа сфотографировать, вон он, в первом ряду». Стройная, красивая женщина. Она вся так и сияет от счастья, не выпуская из рук табель отметок. Табель на двух страницах, и ни одной четверки. Что ж, таким мужем можно гордиться! Он окончил училище с золотой медалью, у него диплом с отличием. Его имя будет занесено на Доску почета. Впрочем, он не единственный…