— Шестнадцать.
— У-у… — разочарованно протянул продавец. — Извините… Ошейник не подойдет, я думал лет пять-шесть. Поводки, пожалуй, тоже… На десятилетний возраст еще годятся. Не знаю… Просто не знаю, что и предложить. Шестнадцатилетнего это все не проберет… — продавец почесал переносицу и развел руками.
— А вашему сколько? — поинтересовался Иван Петрович.
— Старшему десять, а младшему семь.
— Ну и как вы… Тоже так воспитываете?
— Иногда приходится. Ничего не поделаешь! — охотно заговорил продавец. — Вызывает в школу учительница, жалуется и прямо намекает. У нас, говорит, ограниченные возможности воспитания. Ну ясно, в чем дело! Мальчишки бойкие. Как с ними справиться? Для условного рефлекса, как вы сказали, нужны не слова. Нужно чтобы чувствовали, запоминали. А что может учительница? Пальцем погрозить, выговор, проработка на сборе, нотация… Все это, конечно, не действует. Вот и приходится вызывать родителей в школу…
— А вы тоже их ошейником?
— Никак нет. У меня есть поясной ремешок. Очень подходящий для воспитания. От армии остался… А знаете, что я вам посоветую. Для бытовых электроприборов есть провода… от утюга, чайника. Очень стоящая вещь для шестнадцатилетнего возраста.
— А что… это идея, — задумчиво произнес Иван Петрович. — Неплохая идея. Как-никак с техникой связано, с современностью. Это не то, что дореволюционная розга или какой-нибудь шпандырь. Спасибо за совет!
Не удивляйтесь, читатель. Иван Петрович не одинок. Если он не хочет употреблять для воспитания сына дореволюционный шпандырь или розги, то и наши ученые педагоги идут тем же путем, — осовременивают. Так, например, дореволюционный «кондуит» модернизирован и назван сейчас «Журналом поведения учащихся», а наказание — «Оставление без обеда» — переделано в приказе министерства в «Оставление после уроков для выполнения не сделанного домашнего или классного задания». Гербартовская теория «воспитательного обучения» — называется теперь «учебно-воспитательной работой», а золотые и серебряные медали имеют совершенно другой рисунок. «Умело сочетая методы убеждения с мерами принуждения», как говорится в том же приказе министерства… Разумно применяя меры поощрения и наказания, у нас укрепляется сознательная дисциплина, воспитывается чувство общественного долга, личного достоинства, сознания ответственности за свои действия и поступки, обеспечивается успешность занятий, твердый режим и порядок…
Но не будем упрекать чиновника, писавшего или подписывающего подобные приказы, строчки из которых я цитировал. Делают они это совершенно искренне и глубоко убеждены, что только так и можно воспитать коммунистическую сознательность. Они привыкли и иначе не умеют. Как и Иван Петрович. Правда, Иван Петрович только что разговаривал с настоящим педагогом и должен был что-то понять… Но ведь и чиновникам партия дает очень ясные указания и направление в работе. Однако, сила привычки — великая сила.