Три или четыре неторопливых шага, показавшихся Еве нереально долгими, мужчины неотрывно смотрели в глаза друг другу. Похоже, остальной мир на это время перестал существовать для обоих… Только хруст песка и далекий шелест прибоя… Совершенно неожиданно для всех — тириец фыркнул. Как-то даже одобрительно. И сразу — совсем слегка, но все же изменил вектор направления своего движения. Видимо нечто важное и непонятное стороннему взгляду, которое он успел за эти три шага разглядеть в глазах мужчины напротив, посоветовало гиганту переключить свое внимание на что-нибудь иное. Находящееся вне пределов их маленькой группы. И еще Еве показалось, что огромный варвар узнал её спутника, также как и Элен немногим раньше.
Огромный тириец прошел мимо Бренди, Элен и Евы почти обдав их дыханием большого зверя. Внезапно скривил в ухмылке мясистое лицо и весело сверкнув в сторону замерших столбами девушек белками своих острых кабаньих глазок — подмигнул им.
Даже на расстоянии нескольких шагов от него мускусно и очень едко разило потом. Еще через шаг гигант полуобернулся во всю ширину своих хоть и жирных, но могучих плеч. Еще раз оценивающе оглядел Лорда. Словно окончательную мерку снимал. Виктор ответил ему все тем же отрешенно-отсутствующим взглядом.
До конца не веря в свою удачу девушки ошарашено переглянулись. Похоже даже Элен — упорно пытавшуюся казаться невозмутимой и бывалой с самого момента знакомства — пробрало не на шутку.
Однако тириец уходил. Отдалялся от них. Опасность отступала с каждым шагом…
Ева перевела дыхание. Рядом то же самое, но гораздо шумнее, сделала Брен. Элен усмехнулась, снова натягивая свою обычную маску видавшей виды оторвы. Правда усмешка эта показалась Еве не слишком-то естественной. Виктор по-прежнему оставался все так же задумчиво-непробиваем.
…Не ожидавшее от тирийца смены направления, людское море вокруг снова пришло в движение и заколыхалось. Даже те, кто не стоял непосредственно на пути гиганта, а просто находился поблизости, резво отшатывались в сторону. Слишком уж весомой и пугающей была репутация этих тирийских дикарей. Поговаривали даже, что во время последней войны среди них не только не считалось предосудительным, а скорее было в порядке вещей — людоедство. Неужели же теперь: в нынешних катастрофических обстоятельствах — они погнушаются человечиной?
— Я забираю эту женщину себе, — наконец остановившись, проревел тириец. — Да не тебя, корова! — сверкнув крупными белыми зубами, шуганул он встрепенувшуюся, покрасневшую и ознобисто затрясшуюся, не слишком примечательную худощавую женщину среднего возраста, — Ишь, обрадовалась! Засуетилась. Но ты не огорчайся — кто-нибудь и до твоих прелестей доберется. Дай только срок.