— Так у нас практики совсем не было. Чего нам делать надо будет? — поинтересовался один из благородных.
— Наложить силу на руны, которые попадутся в билетах. Не переживайте, ловушки и руны на крови я убрал из перечня. Они будут лишь в теоретической части.
— Викентий Павлович, — поднял руку Мишка, — но ведь мы никогда не накладывали силу на руны.
— Это очень просто. Выходите, Максимов. Руны на столе, — он указал на множество маленьких камешков. — Мне нужно создать, ну, например, охранное поле.
— От физического воздействия? — спросил Мишка.
— Допустим.
— Тогда Кеназ, Перт и Манназ, — Максимов взял три камня.
— Порядок правильный?
Мишка на секунду задумался и покачал головой.
— Сначала Манназ, потом Перт и Кеназ.
— Теперь поочередно вкладывай силу в каждую руну.
Мой друг напрягся, на его лбу запульсировала вена, но я почувствовал, как сила тягуче стала разливаться в пространстве. Рунные камни зажглись, словно внутри их оказались маленькие лампочки, потом голос Козловича стал глуше, а вокруг него полукругом растеклось марево.
— Как вы можете видеть, точнее, слышать, теперь я и Максимов накрыты защитным куполом. Его сила напрямую зависит от того, как активно вы подкачиваете рунический щит. Но он использует энергию намного меньше, чем любой из стихийных щитов чародеев, а эффекта добивается такого же. Это все, Максимов?
Мишка кивнул, и Козлович указал ему жестом, чтобы друг занял свое место.
— Молодец, на экзамене была бы твердая четверка.
— А почему не пятерка? — удивился Мишка.
— Потому что Кеназ есть факел, Перт — кладезь памяти, а Манназ — человек. Как всегда, читаем справа налево. На человека длительное время накладывается факел или огонь, не причиняющий вреда. Последний не подразумевает агрессию из-за присутствия в комбинации Кладезя памяти, руны из второго эттира, уравновешивающую все остальные. Вот это все надо рассказать. Что бы было, примени Максимов лишь Кеназ и Манназ, Кузнецов?
— Атака огнем ближайшего к руне человека.
— Именно, — кивнул Козлович. — Важно запомнить основы эттиров. С ними вы на свою троечку наскребете.
— Рунический щит, опаляющий огнем, — любимое оружие у ведьм западных ковенов, — шепотом сказала мне Катя.
— Да уж, тогда с ними лучше не ссориться, — хмыкнул я.
— Ни с одной ведьмой лучше не ссориться, — заметила Зыбунина, очень серьезно глядя на меня.
Сказала, а я похолодел. Это намек или просто совпадение? Цвет глаз молодой ведьмы сегодня был насыщенный, спокойный, без внутреннего огня. Но кто знает, что скрывается за этим спокойствием?
Только после обеда и уроков я окончательно поверил, что все, сказанное Катей, — лишь наш очередной треп. Мы часто болтали вот так, ни о чем. В Ульяновской области одни ведьмаки, а ведьм нет. А в Питере в два раза больше ковенов, чем в Москве. Или что была у них в глуши бабка, магию крови практиковавшая с помощью пиявок. Ровно до того момента, пока на нее блюстители не вышли. И где теперь эта бабка?