В последнее время я заметил, что начал внимательно рассматривать людей на улице.
Например, вечером, когда кто-то идёт навстречу, я смотрю как человек выглядит. Как одет… Какие кроссовки у него, например? Новые или поношенные? В чем он одет? Какая одежда?… и подойдёт ли она мне по размеру?…
Например, вот у этого «крепыша» хорошая куртка. Хорошо «сидит». И комплекция моя… И оглядываюсь по сторонам: А нет ли вокруг ещё людей? Какой ужас!
Я родился и живу в Мытищах. Я не гопник. У меня обычная работа. Я обычная офисная крыса. Но, все-таки,… интересно: а что у него… (Пауза.) … в карманах?…
В Мытищах неофициально можно проезжать на красный свет. Потому что часто грабят на светофорах.. Пока лох ждёт зеленого, выстрелят в стекло и вырвут сумку.
Впрочем, скажу честно, лично я ещё никогда никого не грабил на светофорах…
Посвящается Квентину Тарантино и Виктору Гюго.
Ш-ш-ш-шли-и-ис-с-сь. Запела в воздухе катана… Послышался глухой стук падающего тела без головы…
– Продолжай спорить! Женщина! – сказал он, перешагивая через лежащее тело, аккуратно вытирая лезвие тряпочкой… Соловьи были безмолвными свидетелями этого мини-скандала…
– Не то! Все не то! Очень легкомысленно, – сказал он задумчиво. И, упершись коленом в живот, вынул шпагу из ее груди… В глазах его отразился свет луны…
Вечерело. В воздухе чувствовался запах морской соли и водорослей.
– Как же прекрасен это закат! Ты прости, но я тебе не пара! Не обижайся, пожалуйста. Расстанемся друзьями? – сказала она.
– Да я и не обижаюсь… – сказал он. Легкий толчок, и она, пролетев со скалы несколько секунд, махая руками и сыпля проклятья, погрузилась в морскую пучину… – Лети к мамочке! – добавил он. И напудренный шпиц устремился вслед за своей хозяйкой… – Друзья, вы этого не видели! – сказал он по-русски. И экскурсионная группа из 12 человек какой-то азиатской страны полетела вслед за шпицем. Вместе с фотокамерами… После спуска вниз, в отель, склон горы был усыпан трупами свидетелей…
Х-х-харя-я-ясь! Послышался громкий шлепок. «Вот, это называется „фофан“!» – сказал он, смотря в ее потухающие глаза. На лице застыла гримаса ужаса и боли. Место на лбу, куда пришелся удар, сначала покраснело, потом посинело, побелело, ну а потом и почернело… Воздух был наполнен ароматами цветов и пением птиц…
– Мне тоже не нравится Достоевский! Мрачный какой-то, – сказал он, смотря в ее бледное, болезненное, чахоточное лицо. Опуская топор… За окном жалобно завывал ветер и беспощадно хлестал дождь…